тяжёлая. Это не пачка банкнот на кармане, тут деньги имеют реальный вес. Причём немалый и во всех отношениях.
Пока думал об этом, убрал из быстрого доступа плетение «Воздушных клинков» и весь разовый лимит влил в «Ледяной шар». Пробить защиту у меня, конечно, не получится, но пять люмов, рванувшие под ногами, могут лишить противника равновесия. А в моём случае даже незначительное преимущество способно сыграть на руку.
Выйдя из комнаты, я оказался в другой, более просторной, с довольно большим столом и лавками вдоль него. Помещения совершенно не обжитые, так что никаких сомнений, это охотничий домик, в котором бывают только наездами.
Справа обнаружилось устье русской печи с глиняными горшками разной величины, рядом ухват, эдакая выгнутая до нужной формы рогулька. Ещё пара деревянных вёдер с пеньковыми ручками. Железа вообще никакого нет, слишком дорогой товар, чтобы оставлять его тут без присмотра. Уволокут и глазом не моргнут
Я прихватил ведро и ухват, решив, что толку от них будет куда больше, чем от оружия. Ведро как отвлекающий манёвр, всё же проигнорировать летящую в тебя дуру не так чтобы и просто, рефлексы сами сработают. Опытного бойца этим, конечно, не проймёшь, но что-то мне подсказывало, что боярин успел уже позабыть, когда в последний раз был в бою, дуэли и поединки не в счёт, там всё же дерутся по правилам.
Прежде чем выйти во двор, я прислушался к происходящему снаружи. Вроде бы тишина. Выглянул в два окна в комнате. И куда запропастился этот хренов боярин? Ага. Вот он. Появился из-за деревьев, похоже, ходил по нужде, а теперь направляется обратно к домику. Типа совместил приятное с полезным, и нужду справил, и мне дал время подумать. Ну, лови нежданчика, сука!
Я распахнул дверь и, вывалившись на крыльцо, с ходу запустил в Ратникова тяжёлое ведро. Реакция, надо сказать, у него была превосходной. Впрочем, это-то как раз вполне ожидаемо. Тут вообще все шустрые, как понос. А вот рефлексы неправильные. Опытный боец успел бы оценить опасность и просто отступил бы в сторону, пропуская снаряд мимо себя. Этот же ударил «Ледяной плетью», разнеся ведро в промороженные щепки.
Не останавливаясь ни на мгновение, я пошёл с ним на сближение, метнув ему под ноги ледяной шар. Рвануло так себе, несерьёзно, да и воронки не случилось, лишь некое углубление с промороженными краями. Но равновесие на мгновение он всё же потерял, чего мне хватило, чтобы сократить дистанцию.
Я упёр ухват в землю и, как прыгун с недошестом, выбросил своё тело вперёд ногами. Ратников ещё успел метнуть в меня «Ледяным копьём», бессильно осыпавшимся голубоватыми всполохами, но остановить это меня не могло. Ступни тараном влетели в боярина, снеся его, как кеглю. Я приземлился рядом и, не давая прийти в себя, впечатал ему кулак в душу, а когда тот скрутился, повернувшись на бок, добавил ещё и в висок. Наконец схватил его голову и резко крутанул, отчётливо расслышав влажный хруст.
Вскочил на ноги и осмотрелся в поисках возможных противников. Но всё было тихо. У коновязи мирно стояли три лошади, никак не отреагировавшие на произошедшее. Не боевые кони, которые уже рвались бы с привязи. Что, в общем-то, только радует.
Наскоро обыскал труп. Кошель с деньгами, сколько там, смотреть не стал, просто сунул в карман. Небольшая фляжка, открыл крышку и понюхал. А вот это я удачно попал! Мои запасы блокирующего зелья более чем скромны, а тут на вид грамм сто пятьдесят, не меньше. Отличный трофей. Оружия, кроме шпаги, никакого. Зато на пальце кольцо с бриллиантом карата на четыре, повёрнутое камнем к ладони. Вязи плетения нет, значит, использовался как обычный накопитель Силы.
Ободрённый успехом, начал ощупывать грудь и карманы в поисках амулетов. Ничего. Поначалу даже расстроился, но после мысленно обругал себя. Нечего гневить судьбу. Мало того, что сумел не просто вывернуться из смертельной ловушки и сохранил прибыльное предприятие, так ещё и трофеями обзавёлся на зависть.
Ага. А ведь это ещё не всё. Вернулся в домик и, водрузив сумку на стол, заглянул внутрь. Хм. Мешочков тут не двенадцать, а пятнадцать. Вот же гад! Даже если он и собирался вручить мне деньги, сумма была в разы меньше. Но подозреваю, что мне просто дали бы под зад коленкой, мол, радуйся, что жив. Вряд ли грохнули бы, потому как могли возникнуть вопросы по поводу правообладания доходным домом. Новый владелец пропал, а недвижимость перешла в собственность того, кто оспаривал его у прежнего.
К чему это я? Так ведь в мешочках обнаружилось по сто рублей серебром. Скорее всего, деньги вообще предназначались для чего-то другого. Ладно, я не гордый, и полутора тысячам рад. Ага, вот такой я, что мне какие-то полторы тысячи. Хотя на фоне ожидавшихся двенадцати есть отчего расстроиться.
Надев перевязь со шпагой, я забросил на плечо ремень сумки и вышел наружу. Больше ничего брать не стал. Ну его в пень выносить хоть что-то, связанное с покойным боярином. Камень и деньги безликие, разве только фляжка, но от неё я избавлюсь, когда перелью драгоценное зелье.
Последнее, что я сделал, это сдёрнул с лошадей седла с уздечкой и отпустил их. Кто знает, когда обнаружатся тела, а у коновязи животные могут и погибнуть. Я однозначно где-то в окрестностях столицы, так что найду дорогу, а там и сориентируюсь, в какую сторону мне податься. И транспорт мне для этого совсем не нужен.
Глава 19
Раздался лёгкий хруст, и от камня отвалилась пластинка, оставив после себя ровный шершавый срез. Ну или всё же скол. Я повернул булыжник, примерился и, дождавшись, когда плетение вновь напиталось Силой, наложил его в намеченное место. Вновь хрустнуло, по поверхности пробежалась практически прямая полоска трещины, и очередная часть упала на рабочий стол. Вскоре в моих руках оказался каменный брусок.
Многие студенты подрабатывают в камнетёсных мастерских изготовлением брусчатого камня. Деньги невеликие, так как запас вместилища у начинающих одарённых незначительный, но как уже говорилось, даже родовитую молодёжь не больно-то баловали. И потом в университете хватало выходцев из небогатых семей, но обладавших большим потенциалом. Стипендия казённокоштных достаточно скромная, так что к зиме первого курса студенты Московского университета, овладев определёнными знаниями и навыками, начинали подрабатывать.
Это в значительной мере отличало столичных студентов от провинциальных, обладавших более скромным потенциалом дара. Их подработки начинались лишь к концу первого года обучения. К слову, именно этим объяснялось то, что мощёных улиц в имперских городах, таких, как Курск,
