быть и другие занятия: исследовать город, понаблюдать за людьми, почитать эротический роман, в котором девственница укрощает похотливого мужчину... что угодно, не связанное с бабушкиным допросом. Из того, что я слышала, именно она играла роль родителя в жизни Нокса.
— Ну, я все еще не понимаю, почему ты продолжаешь задавать этот вопрос, — парирует он. — Очевидно, что мы могли, но я не захотел.
— Почему нет?
— Я хочу, чтобы мы поговорили, и понимаю, что тебе было бы не комфортно это делать в их присутствии.
— О чем это мы должны поговорить, что нельзя обсудить перед другими людьми? — Я прекрасно понимаю, что это глупый вопрос, но пытаюсь прикинуться дурочкой.
Нокс остался со мной в комнате для гостей прошлой ночью, и я знаю, что это не осталось незамеченным Истоном и Гретхен.
Я влюбляюсь в Нокса, в этом нет сомнений, но я в ужасе от того, какой вред он может причинить моему сердцу. Один раз его уже растоптали. Это убило меня и превратило в циничного человека, но боль, которую может вызвать Нокс будет гораздо хуже, чем когда-либо. Я не восстановлюсь.
Он держит одну руку на руле и смотрит на меня, когда загорается красный свет.
— То есть ты хочешь сказать, что будешь чувствовать себя комфортно, болтая перед ними о том, как сидела на моем лице, а я ласкал твою киску? — Я смотрю вниз на свои колени и кусаю губу. — Не прикидывайся стеснительной со мной, солнышко. Ты не стеснялась, когда умоляла меня трахнуть тебя сильнее. Мне кажется, мы уже перешли стадии стеснения. Мы идем дальше. Рано или поздно ты разрешишь мне взять тебя за руку на публике той самой рукой, которой я играл с твоей киской прошлой ночью.
Вот это слова.
Он пишет песни и знает, как затронуть чувства. Мужчина, который может говорить грязные вещи — моя самая большая слабость.
— Наверное, это не самый лучший разговор, который нужно заводить по дороге к твоей бабушке
— Я сказал ей, что мы трахаемся несколько месяцев назад. Она не против.
— Ты такой врун. — Он качает головой. — Разверни машину прямо сейчас.
— Солнышко, я, черт возьми, взрослый мужчина. Она знает, что я не девственник.
— Тем не менее, мне не хочется, чтобы она думала, что я с тобой сплю.
— Расслабься, — выдыхает он. — Я шучу. Я люблю свою бабулю, но не делюсь с ней историями о сексе.
— Я не могу расслабиться. Теперь я совсем нервная. Почему я нервничаю?
— Потому что я тебе нравлюсь. — Он пожимает плечами, когда я, прищурившись, смотрю на него. — Ты нервничаешь перед встречей с чьей-нибудь семьей, только если хочешь им понравиться, потому что видишь будущее с этим человеком.
Я провожу ладонью по своим волосам. Он не убирает свою руку, наоборот, решает оставить ее там на всю поездку, и я солгу, если скажу, что этот маленький жест не посылает искры по моему телу.
***
— Какой милый дом! — восторгаюсь я, когда мы паркуемся у очаровательного двухэтажного ярко-желтого коттеджа, спрятанного в тени гигантских дубов. Он напоминает мне место, где жила Белоснежка со своими маленькими гномами.
Нокс выключает зажигание.
— Готова войти?
— Готова или нет, все равно я не могу вернуться обратно в отель.
Я открываю дверь и замечаю, что машина Истона припаркована рядом с нами. Нокс выходит, обходит внедорожник и ждет меня. Затем берет меня за руку и ведет вверх по дорожке, вдоль которой растут яркие цветы.
Когда мы входим внутрь, в воздухе витает аромат свежего печенья. Желтые стены и яркая мебель делают это место по-домашнему уютным. Вся отделка и книжные шкафы выглядят так, будто они сделаны своими руками. Стены заполнены семейными фотографиями.
Нокс сжимает мою руку, словно боится, что я отстранюсь, и ведет нас на кухню. Это похоже на заявление — он показывает своей бабушке кто я для него, что я больше, чем просто помощница.
У всех на кухне в руках печенье.
— А вот и мой второй внук, — восклицает пожилая женщина. Она невысокая, ее седые волосы собраны сзади блестящими заколками-бабочками. Оказавшись около нас, она заключает Нокса в объятия. Тот опускает руку на ее плечо и отстраняется, смачно чмокнув ее в щеку.
— Либби, — говорит Нокс, поворачиваясь так, что они оба смотрят на меня. — Это моя бабушка Эстель.
Я, улыбаясь, пожимаю ее руку.
— Приятно с вами познакомиться. У вас прекрасный дом.
На ее лице появляется широкая улыбка.
— Спасибо, дорогая. Нокс порадовал меня им много лет назад. Я раньше собирала старые газетные вырезки своего дома мечты на случай, если когда-нибудь выиграю в лотерею. — Она ласково похлопывает Нокса по животу. — Он однажды прокрался и украл их, чтобы отдать подрядчику. — Нельзя не заметить гордость и благодарность на ее лице. — Он ужасно меня балует.
— Ты заслужила это, ба, — отвечает Нокс. — Только благодаря тебе я могу это делать.
— Чепуха. Я всего-то купила гитару. Ты стал тем, кто ты есть. Твое упорство, труд и целеустремленность.
Нокс освобождает ее и проходит дальше на кухню.
— Что сегодня в меню?
— Твое любимое — жаренная курица и все к ней.
— У меня уже урчит в животе.
Эстель замолкает, как будто что-то ее ударило, и с беспокойством смотрит на меня.
— Ты ешь такое? Извини. Я собиралась позвонить Ноксу и узнать заранее, но это совершенно выскользнуло у меня из головы.
— Все звучит замечательно, — отвечаю я.
Я помогаю Гретхен накрыть на стол, и мы немного болтаем во время ужина. Эстель ведет беседу, рассказывая истории о времени, когда мальчики были младше, и некоторых трудностях, с которыми они росли. Когда Нокс играл музыку на улицах, он отдавал каждый заработанный доллар своей маме, чтобы заплатить за квартиру. Учитывая все, что я узнаю о Ноксе, я очень рада, что присоединилась к ним.
После ужина я остаюсь наедине с Эстель. Она берет мои руки в свои.
— Я хочу поблагодарить тебя, Либби, — говорит она. — Признаюсь, я переживала за это турне. Столько свалилось на него в этом году: отношения, карьера, семья. Но я слышала только хорошее из новостей и от него. Что бы ты не делала, пожалуйста, не останавливайся. Мне нравится видеть его счастливым. Он заслуживает это и
