неприязнь сейчас ощущалась гораздо сильнее.
— Интересно, интересно, — спокойным голосом (на контрасте с обжигающей злостью во взгляде) протянул он. — А как вы это сделали?
— Я не очень уверен в своей способности правильно объяснить технику, потому что мои познания…
— Своими словами! — довольно резко перебил меня Крюгер.
От его окрика я слегка нахмурился. Подбешивает уже меня этот странный мужчина.
— Перенес вес тела на переднюю ногу и со скручиванием корпуса нанес удар по траектории…
Закончить объяснение не смог — настолько ощутимо меня ожег взгляд профессора.
— Я не спрашивал технику выполненного вами апперкота. Я спросил, как вы пробили мои щиты?
Вообще-то удар который я исполнил апперкотом не был. Говорить об этом профессору я не стал, спросил о другом:
— А у вас были активированные щиты?
Профессор смотрел на меня со злостью, в которой мешалось недоумение.
Я смотрел на него с недоумением, в котором уже мешалось раздражение.
Присутствующие в аудитории просто смотрели на нас с недоумением. Коротко обернувшись, увидел интерес во взглядах Гарсии и Бертезен, и беспокойство в глазах Ангелины. Ну и да Сильва показал мне большой палец.
«Красавчик!» — прочитал я по его губам.
— Давайте попробуем еще раз. Бейте, — произнес профессор, пощелкав пальцем чтобы я повернулся к нему.
Щелчки пальцев мне как пенопластом по стеклу оказались, спокойствия не добавили. Я глубоко вздохнул, прикрыв глаза, в попытке сохранить самообладание. Когда открыл, увидел что взгляд Крюгера загорелся ярким отсветом желтоватого сияния.
— Профессор, вы нарушаете технику безопасности, я подам на вас жалобу! — вдруг звонко раздался голос Ангелины.
Недоумения во взглядах наблюдающих за нами стало больше. И похоже все, кроме меня, понимали что должно произойти.
«Когда вы его сейчас ударите, сила противодействия окажется много серьезнее. Активная защита, вам может и руку сломать», — подсказала Альбина.
— Вы боитесь, господин Новицкий? — холодным голосом, превратившимся практически в змеиное шипение, поинтересовался Крюгер.
— Я полагаю, что после моего удара сработает ваша активная защита, поэтому да, опасаюсь, — согласился я.
— Все мы чего-либо опасаемся в этой жизни, — согласился профессор. — Но признаться в своей трусости, это довольно редкое явление.
— Я не за себя боюсь, за вас, господин профессор. Видите ли, сегодня утром у меня вышли из строя браслеты-негаторы, их необходимо заменить. Поэтому если я ударю, я могу нанести вам вред.
— Чушь! Вздор! — всплеснул руками Крюгер. — Браслеты-негаторы не могут сломаться, это невозможно!
— Они об этом не знают, господин профессор, — пожал я плечами.
— Кто не знает?
— Браслеты. Я как раз после этой лекции собрался доложить Прасковье Богдановне о том, что мои браслеты перестали выполнять свое предназначение, их как будто выключили.
— Профессор, я предупреждаю, что подам на вас жалобу в министерство образования и…
— Госпожа Новикова! Еще одно слово, и вы покинете аудиторию, — обернулся к Ангелине Крюгер, после чего снова горящим взглядом посмотрел на меня: — Вы же, юноша, не говорите ерунды! Я активировал усиление щитов, и прошу вас попробовать их пробить. Даже если браслеты вышли из строя, ваши способности, таковы, что никакого вреда причинить вы мне не сможете…
«Шеф, нет!» — громко крикнула Альбина.
— Дима, нет! — снова звонко крикнула Ангелина.
— Госпожа Новикова, выйдите вон! Вы, Новицкий, если не выполните моего распоряжения можете уходить следом за ней, прямиком к кабинету директора.
Глубоко вздохнув, я прикрыл глаза, пытаясь удержать накатывающую вместо раздражения злость. Сдержать не получилось, и открывая глаза я смотрел на окружающий мир через пелену голубой ярости, расчерченной всполохами молний.
«Шеф, не надо! Шеф, это провокация!»
Ну вот я же все понимаю, что как ребенка развели, но почему не могу противостоять? Почему так легко покупаюсь, почему не могу удержать в себе?
В этот раз бил уже из стойки, широко размахнувшись — как по груше. Пробил в корпус, и попал… хорошо попал, в общем. Мой объятый молниями кулак пробил лопнувший щит и профессора просто взорвало. Меня, как и предполагалось, отбросило к стене, в которую я ударился спиной.
Когда поднялся, слегка морщась, увидел что профессору крайне не повезло — целой у него осталось только нижняя часть туловища, все остальное превратилось в кровавый фарш, над которым поднимался дымок. Ну и голова целой осталась, в широко открытых глазах до сих порт отсветы гаснущего сияния. Все, потухло — а глаза вдруг заполонило Тьмой. Он, получается, одержимый?
— Рейден винз. Экселент! — произнес вдруг да Сильва в наступившей тишине.
Надо же, запомнил. Я же, глядя на разбросанные по полу дымящиеся внутренности Крюгера, вдруг понял, что произошедшее — примерно то же самое, что ожидали от меня увидеть на балу.
Кто-то очень хотел, чтобы мои способности стали достоянием общественности.
Кто-то знает, что перед моим даром пасует комплекс Ви-блокатора. Маска мне как дракону марлевая повязка, браслеты тоже довольно легко снимаются — в Йокогаме я это уже показал. Но зачем нужна еще одна демонстрация?
«Доказательство», — произнесла Альбина в тот момент, когда я сам об этом додумался.
В Йокогаме на мероприятии было ограниченное количество людей, и сразу после того как я превратил в пепел Ичиро Огасавара, на месте появился Соколов со своими кавалеристами в роли бригады зачистки.
Скорее всего, утечка — в виде слухов, или неподтвержденных данных, после Йокогамы все же была. Но для подтверждения требовались доказательства, причем серьезные. И вот теперь тот кому это надо, доказательства получил. Наверняка в классе ведется видеонаблюдение и наверняка видео уже ушло кому нужно.
Попался как дурак — причем знал ведь, понимал, что это какая-то ловушка, но все равно действовал на волне одолевающей меня ярости как баран. От злости я зажмурился, закрыв глаза и сжав кулаки. Ну почему все так по-идиотски получается⁈
Знакомое чувство невесомости и яркая надежда. Неужели?
— Сейчас мы посмотрим на щиты для начала с практической стороны, — услышал я вдруг голос Крюгера. — Господин Новицкий, подойдите ко мне, требуется ваша помощь.
Да, оно — время вернулось, разбитая ваза склеилась, как и не было падения.
Открыв глаза, увидел заметно обеспокоенный и недоуменный взгляд Ангелины — от нее не укрылось, что я зажмурился и бормочу ругательства под нос. Невредимый Крюгер надменно смотрел на меня и ждал пока я выйду к нему на помост трибуны.
— Простите, мне срочно нужно выйти, — поднявшись с места, под недоуменным взглядом преподавателя я направился к выходу из аудитории.
— Господин Новицкий! — крикнул мне вслед Крюгер, но я уже выскочил за дверь.
Переведя дух в коридоре — злость, рожденная совсем недавно в несостоявшемся будущем, никуда не ушла, заглушить ее пока не удавалось, я подумал немного и направился в кабинет к Прасковье Богдановне. Наш мастер-наставник проводила время в работе, глядя в экран монитора. Моему появлению несказанно удивилась, настороженно глядя.
— Прасковья Богдановна, мне нужна ваша помощь.
Говорить я старался сдержанно, но голос подрагивал. Злость в груди у меня все еще клокотала, кулаки сжимались и разжимались. Злился я и на Крюгера, и на себя — как не очень умный на простейшую уловку попался.
— Слушаю.
— Давайте придумаем повод, по которому мне оказалось нужно срочно покинуть аудиторию Крюгера.
— Давайте придумаем, — кивнула Прасковья Богдановна, и судя по виду начала думать. Вопросов она мне пока никаких не задавала, все еще настороженно на меня глядя. Охрану тоже пока не звала, спасибо ей за это.
Я же в это время мерил шагами кабинет, пытаясь собраться с мыслями и вернуть спокойное состояние. Злость и ярость, с того момента как я разметал в лоскуты преподавателя, у меня так и не прошли. Притупились, но не ушли — лежал в груди тяжелый груз. Да что ж такое-то!
Я сжал кулаки, и вдруг ощутил, как молнии обволакивают мои руки и запястья. И вдруг увидел себя словно со стороны. Также, как это происходило и во время допроса Ядвигой. Также, как тогда, когда избавлялся от внедрения в мой организм системы слежения личного терминала. Из моего тела как будто вышел, буквально вырос бесплотный дух сотканного из голубоватого сияния человекообразного вервольфа, разрывая браслеты.
Прасковья Богдановна вскрикнула от испуга, падая под стол — к счастью, раскаленные капли металла на нее не попали. Выплеск звериной ярости, когда сидящий внутри меня дух сотканного из молний волка разорвал оковы, занял считанные мгновения.
— Вот и повод, — произнес я, оглядываясь и видя, что серьезных повреждений не произошло. — Давайте составим акт утери браслетов. Мы же можем это сделать?
— М-можем, — кивнула Прасковья Богдановна.
— Отлично. Кстати,
