как мартовский котяра. Оно и понятно, такой прекрасной ночи у меня ещё ни разу не было в этом мире.
Вспомнил о Тише – бедняжке хоть поспать то удалось, или сразу на работу? Эх, хорошо быть безработным, если деньги есть...
Э, нет! Отставить эпикурейство! Пока не прибью Мортограна, никаких себе послаблений.
Тем паче, что раны уже достаточно зажили, пора восстанавливать форму, как физическую, так и магическую. С первым проблем нет, а вот как быть со вторым? Нужно продолжать изучение новых плетений, общей магии, артефакторики, зельеварения, и конечно основного моего направления — запрещённой здесь некромантии. Так же, не плохо бы разобраться со второй ипостасью моего Дара – Демонической энергией, которая теперь тоже присутствует в моём Магическом Ядре. Как я тогда решился вливать в себя чужеродную энергию, из демонического накопителя, сам себе удивляюсь. Но другого способа сломать защиту артефакта-змейки, я не видел. К счастью, всё получилось.
Занятый такими мыслями, прихватил заговорённые кинжалы, и пошёл исполнять задуманное накануне. Первым зашёл к барону, и подарил ему один, выражая благодарность за помощь и заботу. Отказываться он не стал, подарок правда был весьма редким, и не дешёвым. Далеко не все дворяне, даже состоятельные, могли похвастать таким артефактом.
Вторым одаренным был капитан. Он реально обалдел от такой щедрости, пытался вяло отказываться, но глазами так и пожирал подарок. После недолгих уговоров, дар был с огромной благодарностью принят. Ещё, я попросил у него позволения, угостить его и всех ребят, которые участвовали в моём спасении из лап и зубов кренгезу. Отряд тогда насчитывал дюжину бойцов, не считая лекаря и самого Михвальда. Он пообещал, освободить от службы на это время всех причастных и посоветовал устроить сабантуй в трактире «Котелок и Вертел», в соседнем городке лигах в десяти от замка.
Попрощавшись, пошёл к лекарю, как третьему человеку, принимавшему самое важное участие в моём спасении.
К моему удивлению, Абель наотрез отказался брать кинжал, ссылаясь на то, что всю жизнь боролся с последствиями применения всякого оружия, и его даже в руки брать не желает.
Тогда, я протянул ему один из амулетов-лечилок, который всегда носил с собой, на тонкой цепочке, и заявил, что уж тут то никакого противоречия с его мировоззрением быть не может. Загнанный моей нехитрой логикой в созданный самим же тупик, он покряхтел, но явно довольный, принял подарок.
— Закария, мальчик! Прости старика с провалами в памяти! Всё забываю вернуть — это было на шее, когда мы тебя нашли, и положил на стол серебряный медальон, тот самый, который мне вернул Архилич, сказав, что он перенёсся со мной, из моего прежнего мира. Тогда я надел его, даже не рассмотрев, и забыл.
Попрощавшись, решил отправиться в укромное место, и изучить вещицу в Маговзоре.
Оседлал Тучку, и поехал прогуляться.
Глава 17
ГЛАВА 17. Милодора и Анастасия
Путешествие проходило спокойно, места в лодке достаточно, спали по очереди, даже с относительным комфортом. Решили, что безопаснее плыть ночью при свете звёзд, а днём причаливали к берегу в укромном, безлюдном месте чтобы размяться, приготовить ароматную, наваристую похлёбку и травяной взвар, заменявший чай и кофе.
Когда только отчалили, Настя вспомнила читанные в детстве «Приключения Гекельберри Финна» и пересказывала принцессе историю маленького бродяги и беглого раба, сплавлявшихся на плоту по большой реке, почти как они сейчас. Милодора слушала с открытым ртом, иногда задавая вопросы, если не понимала какие-то моменты.
– Так у вас тоже рабство есть, оказывается? – удивилась она.
– Давным-давно было, и не во всех странах, – ответила Настя.
В первую же ночь случилось удивительное происшествие. Мила тихонько посапывала, свернувшись калачиком на дне лодки, рядом с ней сидела Пышка сонно щурясь.
Настя задумчиво расчёсывала волосы, успевшие за время их скитаний прилично отрасти. Девушка отчаянно тосковала о любимом салоне красоты, который посещала не реже раза в неделю.
Крупные яркие звёзды отражались в дрожащей водной ряби и поблёскивали в волнах, расходящихся от носа лодки. Задумавшись, она опустила руку с гребнем за борт и слегка касалась тёмной воды, словно расчёсывая перевёрнутое небо.
Вдруг Пышка встрепенулась, завертела головой и стала негромко завывать, затем оскалилась и зарычала. Такого поведения за ней раньше не наблюдалось.
Анастасия подняла взгляд и краем глаза заметила, как из-под воды бесшумно показалась маленькая женская ручка – сморщенная, бледно-синюшного цвета, словно принадлежавшая утопленнице. Настя даже почувствовала холод, когда, чуть коснувшись её пальцев, рука выхватила широкую пластиковую расчёску-гребешок и без малейшего плеска исчезла под водой.
Пышка, возмущённая таким дерзким ограблением, одновременно чувствуя вину за бездействие и попустительство, залилась лаем, чем немедленно разбудила Милу.
Пока Настя с пистолетом в руке высматривала за бортом дерзкую похитительницу, Милодора успокоила собаку и начала расспросы.
Не веря собственным словам, будто рассказывает лютый бред, Настя пыталась поведать, что какая-то сучка стащила у неё расчёску, прямо из-под воды.
В этот миг в лодку влетела здоровенная рыбина с острой длинной мордой, плоскими костяными шипами по бокам и спине и акульим хвостом. С виду килограмм на пять-шесть, и запрыгала по днищу.
Тут же из темноты вокруг раздался звонкий, словно хрустальные колокольчики, девичий смех. Судя по звукам, их было не меньше пяти. Затем кто-то играючи плеснул на девушек водой и всё вмиг затихло, только осётр бился на дне лодки.
–
