Книга Загадка фарфоровой балерины - Елена Тюрина

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66

– Таня худее меня, да и ты тоже.

Наконец ей все-таки удалось отделаться от общества однокурсницы и запрыгнуть в автобус. К слову, транспорт уже ходил по графику, потому что дороги практически во всем городе полностью очистили от снега. Но путь оказался не близкий. Насте нужно было попасть в район на самой окраине.

В кармане шелестели купленные еще вчера билеты в филармонию. Она собиралась отдать их Павлу, как только увидит его, но сегодня ребята не пересекались. Тайгрян с энтузиазмом воспринял идею пригласить Татьяну в филармонию. А Настя сама предложила купить для них билеты, потому что переживала, что тот возьмет места не в первом ряду, а где-нибудь дальше. Конечно, для Гальской участие Анастасии в этом своеобразном заговоре должно было остаться тайной.

Таня неожиданно свалилась с тяжелой простудой. К счастью, грипп врач сразу исключил. Это была именно простуда. Но с таким насморком и температурой репетировать было невозможно. Вава оптимистично объявила, что это даже хорошо, потому что перед премьерой Татьяне необходимо как следует отдохнуть, иначе та просто свалится от усталости. Знала бы педагог, как права! Колено действительно все чаще беспокоило Гальскую, и отдых на самом деле пришелся кстати. Иначе бы она рухнула на премьере, как подкошенная.

Дома Таня почти ни с кем не разговаривала. А в один из вечеров закрылась у себя в спальне и на всю громкость включила песенку Забавы из мультфильма «Летучий корабль». Этому выплеску негодования отчасти поспособствовал разговор с Настей, произошедший как раз накануне. Та спросила, как прошло известное мероприятие.

– Ты о нашем походе в гости? Да ничего особенного. Даже скучновато было.

– Платон Альбертович объяснил, зачем хотел с тобой встретиться? – поинтересовалась девушка.

– Нет, он даже не вспоминал об этом. Странный какой-то.

– Действительно.

– У него дома совершенно иная атмосфера, чем у Пашки, – поделилась Гальская. – Как-то все чопорно, до смешного. Может потому что их дом вроде как тоже является одной из усадеб этого купца…

– Валетова? – оживилась Настя. – Постой-ка… А где они живут? Ты говорила, что недалеко отсюда.

Таня назвала улицу и номер дома. Это действительно был адрес, по которому располагалась малая купеческая усадьба.

Миша рассказывал, что оттуда есть как минимум три спуска в подземные ходы. И это не считая заваленного колодца во дворе. Таких совпадений просто не бывает! Теперь Настя окончательно утвердилась в виновности Платона Альбертовича. Он мог убивать девушек, а тела прятать в подземном ходе! И тот факт, что он не жил здесь несколько лет, пока работал в Москве, по мнению Анастасии вообще не являлся алиби. Он наверняка приезжал к родителям. Следователь ведь отметил, что девушки погибали в разные годы.

У каждого в этой истории были свои проблемы. Поэтому пока Анастасия ехала к Кате и думала об убийствах, Таня устроила вышеупомянутую акцию протеста.

– Танюша, открой! И выключи немедленно музыку! – суетилась за дверью мать.

– Давай я с ней поговорю, – раздался низкий рокочущий голос отчима.

Елена Ивановна отступила в сторону, освобождая ему путь, и взмолилась:

– Аркаша, только не кричи на нее, прошу тебя! Не нужно портить ей настроение накануне премьеры! Девочка и так приболела.

– Я и не собирался кричать, – успокоил тот. – Здесь другой подход нужен. Татьяна, открывай.

Мужчина постучал. В следующее мгновение музыка затихла и клацнула щеколда. Аркадий Валентинович вошел, прикрыл за собой двери, оставив супругу снаружи, и величаво опустился в кресло. Его барственная манера держаться у многих вызывала благоговение. Да и Таня уважала отчима. Но сейчас криво усмехнулась. Балерина догадывалась, о чем он будет с ней говорить: о том, насколько отличается армянский менталитет от славянского, и как тяжело будет жене-неармянке в таком окружении. А еще о репутации и о странных слухах, что ходят о Платоне Альбертовиче. Но отчим начал с другого.

– Конечно, замуж, Танюша, нужно выходить по любви. Особенно в твоем возрасте, да еще и девушке весьма консервативной, без постыдного прошлого, – спокойно заметил Гальский. – Но и мозги отключать не следует. Я знаю многих армян. Среди моих друзей есть и представители этого замечательного народа. Не хочу вдаваться в подробности разности менталитетов и образа жизни. Но тебе нужно быть готовой к тому, что армянин с русской девушкой не создает семью в славянском понимании этого слова. Он просто приводит жену в свою семью, которая всегда будет у него на первом месте. Таковы устои, сложившиеся у этого народа веками. И даже если он скажет, что это не так, – не верь. Он обязательно будет ждать от тебя ведения хозяйства очень похожего на то, как это делает его мать. У них свои тонкости, к которым они привыкли.

Девушка глядела недоверчиво. Убеждала себя, что отчим – человек устаревших взглядов и закостенелый ретроград. Ведь межнациональных браков нынче немало, и сегодня это не считается чем-то из ряда вон выходящим. А еще ей казалось, что Аркадий Валентинович специально нагнетает. Мать говорила, что он категорически против родства с семьей Павла из-за какой-то там некрасивой истории. Быть может, дело даже и не в этом вовсе? Гальский не терпел конкуренции. А отчим Тайгряна тоже весьма влиятельный человек с большими связями.

Таня ни за что не собиралась становиться разменной монетой, чувствами которой легко пожертвовать во имя каких-нибудь высоких идей или чьей-нибудь выгоды. Закрадывалась мысль, что ею тонко манипулируют. И все же она чувствовала по миллиметру проникавшее в сердце жало сомнения. Обезболивающее в виде добрых слов, понимающего взгляда, теплого отеческого голоса пока смягчало колотье. Но надолго ли хватит его действия?

– Если вы будете жить с родителями, – продолжал говорить Аркадий Валентинович, – ты будешь накрывать столы всей семье, готовить и убирать, встречать бесконечных гостей, подавать им чай и кофе. Независимо от твоего состояния, больна ты, сломала ногу, беременна или только родила, и ребенок разрывается от крика в соседней комнате. Не важно. Иначе ты станешь плохой невесткой, что совершенно точно означает – жить счастливо вам не дадут. В лицо тебе, возможно, этого и не скажут, будут улыбаться и все сделают сами. Но мужу обязательно сообщат, что ты не помогаешь его матери по дому. А уж как о тебе станут отзываться гости, которых ты, не дай бог, не обслужишь! Поверь, я знаю, о чем говорю. И еще. Он будет ходить на свадьбы, вечеринки и просто гулять с друзьями без тебя. Не факт, что там будет что-то плохое, но все же. Ему можно, тебе – нельзя. Одно единственное возмущение – и тебя быстро поставят на место. А место армянской женщины дома.

Таня слушала, не поднимая глаз.

– Ты же понимаешь, что это значит? – уточнил мужчина. – Отказ от балета и собственной свободы.

– Павел так никогда не поступит, – заявила Татьяна, вскинув упрямый подбородок.

Однако в ее душе слова отчима поселили смятение. Потому что в них действительно был резон. А еще Аркадий Валентинович не давил, не приказывал. Он пытался достучаться до нее без какого-либо проявления авторитаризма, как мудрый и любящий отец.

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66