— Ну отчего же, — возразил я, — работники испугаются грабителей, не поедут на заработки, а это убытки лиера. Так что ему это в первую очередь надо.
— Да тут местные помещики позапрошлой зимой не могли собраться и совместно пяток грабителей выловить, пока они к вам в таверну не наведались и не нарвались на Ивера, а ты про знатного лиера что-то говоришь.
— Ой, а правда вчера Ивер опять отличился? — вспомнил Млат, меняя тему разговора, — У вас там извозчики буянить начали, задирать кого-то?
— А-а, первый раз у нас были, — отмахнулся я, — Утром пришлось одного везти к бабке Норге, сломанный зуб вырывать, а то он протрезвел и полночи по стене бегать от боли пытался. Дядя расстроился, говорит, случайно сломал, даже оплатил лечение.
— А чего расстроился-то? Они же сами виноваты?!
— Да он не из-за них расстроился, а от того, что промазал. Говорит, не собирался по зубам-то. Разозли его, что за кнуты начали хвататься, он говорит, на минутку потерял контроль. Того, что в окно выкинул — не страшно, там крапива, мягко упал, а вот с зубами — погорячился.
— И что, прям в крапиву упал? — расхохотался Овер.
— Угу. Вся морда опухшая и в крапинку. Крапиву жалко, мама ее там для щей растила.
— Ну все от нее польза: и падение смягчила и науку не буянить в гостях не сразу забудет. — позубоскалил Овер и тут же со вздохом спросил, — А когда там уже твоя льера-то приедет?
— Сами ждем, со дня на день, — отозвался я, натягивая рубаху, так как с заходом солнца на нас начали слетаться всякие кровососущие, — Думаем дня через три приедут.
— Скорей бы…
— А тебе то что до нее? — Рассмеялся Млат, — Точно, что ли влюбился? Тили-тили…
— Ах ты мелкий… Вот я сейчас тебя!
И двое друзей весело заерзали на траве, пытаясь побороть один другого и оказаться сверху. Я с каким-то неприятным чувством осознал, что мне не нравится внимание Овера к Маше. Но быстро отмахнулся от нелепых мыслей, негоже так думать о друге, и поэтому дал им еще немного повалять друг-друга, после чего скомандовал:
— Хорошь! Скоро стемнеет, надо домой торопиться!
— Да куда больше-то стемнеет, — недоуменно проворчал Овер, отпуская Млата, поднимаясь и подавая тому руку, — солнце-то уже село.
— Ну видно же все еще, — недоуменно пожал я плечами и принялся завязывать сандалии, — надо поторопиться, пока тропинку хорошо видать.
— Шутник! Хорошо, что мы ее так знаем, что и в темноте спокойно пройдем. Ты лучше скажи, ты точную дату приезда Маши знаешь?
— Льера Аста сказала дней через десять. Так что через три дня ждем.
Но через три дня Маша так и не приехала. Как не приехала и через четыре. А на пятый день к нам приехали неприятности.
С утра был обычный день, работы не убавлялось, да ещё приехал Дерек с полной телегой продуктов, который принялся жаловаться, что прошлогодних запасов осталось мало, этого года еще почти ничего не поспело, разве что кроме редиса, и поэтому цены опять начали расти. Вот только отец прямо перед этим поругался с тремя гостями, которые попытались после ночевки утащить мешки от тюфяков, вытряхнув из них солому, и зять попал на плохое настроение. Отец пресек все попытки торга и дал понять, что у него все в деревне продают по одной и той же цене, которая не скачет от количества облаков на небе и впервые не позволил завысить цены выше обычного.
И не успел я порадоваться этой маленькой удаче, как пожаловал лично тот, чьих поверенных мы ждали только осенью.
Я как раз заливал в корыто для гостевых лошадей воду, как во двор въехала карета, в сопровождении десятка дружинников. Мельком пройдясь по ней взглядом, я сперва не обратил внимание на герб, но мгновение спустя пришло узнавание. Лиер Хорд Риг Барга, старший род. В этот момент, дверца кареты открылась и на землю выпрыгнул молодой парень, который тут же ловко вытянул пару ступенек и помог выйти полноватому, но довольно крупному мужчине. Я никогда его не видел в живую, каждый год от него приезжал поверенный с охраной, забирал деньги в счет долга и уезжал. И сейчас я даже не знал, что делать. Решил, что самое лучшее — это не привлекать внимания и просто послушать, что будут говорить. Следом во двор въехала открытая повозка владельца местной деревни, в сопровождении всего двух дружинников.
Отец вышел сразу, видать Ивер, что сидел у окна, когда я выходил из таверны, успел его предупредить. Радости на лице отца я не увидел, напротив, выглядел он очень обеспокоенно и недоуменно.
— Это он, ваша милость, — тихонько указал на приближающегося отца молодой парень, что помогал выбраться лиеру из кареты.
— Норд? Мы приехали забрать долг. Рассчитайтесь с моим помощником. Я подожду.
Отец заметно растерялся от такого начала разговора. Само по себе большой нелепостью было присутствие лиера в качестве взыскателя долга, но и то, что кредиторы явились на несколько месяцев раньше обычного сильно сбивало с толку.
Помощник же, между делом, вытащил деревянный тубус и открыв его, достал оттуда документ, делано поводил по тексту пальцем и произнес.
— Сорок восемь малых империалов.
Я ахнул. Да, я знал, что у нашей семьи большие долги, но чтобы настолько…
Не удержался от возгласа и лиер Трайн, спустившийся со своей повозки и шедший в нашу сторону
— Лиер Хорд, — изумленно воскликнул помещик, — это что за баснословные суммы? Как он вам мог столько задолжать?
— Лиер Трайн, — не спеша повернулся к подошедшему дворянину наш кредитор, — так это вы всю дорогу за нами ехали? Приехали собирать налоги?
— Побойтесь Старых Богов, лиер, какие налоги, лето только наступает. Откуда у крестьян деньги. Осенью, после сбора урожая. Просто проверяю свои владения, каждые два — три месяца.
— И охота вам трястись постоянно… Позвольте, мы сейчас решим наши дела и я с удовольствием выпью с вами пару бокалов вина. В этой дыре такого не найти, специально вожу с собой пару ящиков…
— Не откажусь, но позвольте, мне послышалось, что ваш поверенный назвал сумму долга в сорок малых империалов?
— Сорок восемь, если быть точным. Это еще старые дела…
— Я несколько растерян, насколько я знаю Норда, он рачительный хозяин и влезть в долги на такую сумму…
— Лиер Трайн, — с нажимом проговорил лиер Хорд, — вы нанялись в трактир поверенным?
Помещик несколько смутился, однако не отступил, молчаливо ожидая ответа и сам раздумывая, как объяснить причину своего любопытства. Лиер Трайн был сильно уважаем среди его арендаторов, и часто обсуждал со своими крестьянами вопросы налогов, посадок, использования земель и прочее, и для этого собирал всех заинтересованных у нас в таверне, оплачивая сразу по десять чешуек за такие дни. На ночь оставался у нас в таверне, посиживая с отцом за элем, совершенно не заморачиваясь, что тот простолюдин. Как я понял, они будучи детьми играли вместе и с тех пор продолжали общение. Но подтвердить, что готов взять на себя проверку вопросов тяжбы простолюдина и представителя старшего рода — не думаю, что у него хватит духу.
