убедительным.
…
Гнев переполнял Седрика. Он поднимался из груди и растекался по телу, застилая собой все. Он олицетворял возмездие и справедливость. А эти нелепые пощечины только подпитывали его. Эти пощечины, которыми жизнь била Седрика каждый раз, когда он пытался сделать что-то правильное.
Хочешь учиться? Над тобой будут смеяться и показывать пальцем!
Хочешь читать книги? Пока настоятель не видит, тебя будут бить ими до тех пор, пока ты не начнешь содрогаться при одном взгляде на обложку!
Хочешь поступить на обучение и стать кадетом Секретной Службы? Нет, ты должен остаться в Молендиуме, чтобы помогать настоятелю!
Хочешь погулять? Нет, тренируйся и учись, иначе вылетишь!
Хочешь больше уделять внимания стратегии и планированию? Нет, тренируйся как все!
Хочешь одним глазком посмотреть на королевский бал? Нет, ты простолюдин и тебя даже не пустят во дворец!
Хочешь познакомиться с девушкой? Нет, ты беден, а в твоей фамилии нет благородной приставки «де»!
Хочешь остаться человеком? Нет, выполняй задания или вали!
Хочешь попасть в спецотряд личных помощников Бланша? Нет, ты плохой боец и посредственный маг!
Хочешь потратить собственные деньги на комфортную жизнь? Нет, у тебя нет на это времени!
Хочешь хоть где-то почувствовать себя своим? Нет, ты никто!
Эта карусель унижений и отказов вращалась в голове Седрика с угрожающей скоростью. Каждая неудача, каждый отказ добавлял огня в его внутренний пожар. И этот огонь был готов вырваться наружу.
Мир не желал видеть в нем человека. Он требовал подчинения, слепого выполнения приказов, бездумного следования традициям. Так пусть он увидит, что может сделать «никто». И больше нет смысла скрывать свою злость.
…
— Магнус вис! — веревки, удерживающие руки Седрика, затрещали, срывая кожу на запястьях. Юноша встал.
— Импульсус! — бросил он в спину Лукасу и тот полетел с ног.
— Магнус вис! — чудовищный левый хук раздробил челюсть бросившемуся наперерез солдату. Крик боли раздался эхом.
— Взять его! — стреноженный Лукас, приходя в себя, завопил изо всех сил. В его голосе чувствовалась ярость.
Солдаты схватились за оружие и, держа дистанцию, начали постепенно окружать Седрика.
— Не глупи, малец, — крикнул лысый гвардеец с пышными пшеничными усами, пытаясь усилить свои слова авторитетом, которого явно не имел. — Всех не перебьешь, мы ж тебя все равно порешим!
Толпа гвардейцев, ощерившись копьями и мечами, замкнула круг. За его пределами трое или четверо бойцов держали на взводе арбалеты, готовые выпустить смертоносные болты по первой команде. Седрик оказался в окружении лиц, искаженных ненавистью и страхом. В такие моменты людям обычно становится страшно.
Но к Седрику страх не пришел. Холодный липкий страх смерти сегодня уступил свое место кипящей ярости. Седрик пытался сдерживать себя, но несправедливость происходящего не давала ему остыть. Пытаясь спасти мир, он переступил через себя, решившись на убийство хороших людей и убедив себя в правильности решения. Тогда он фактически впервые принял осознанное решение убить не по чьему-то заданию, а по собственной воле, даже не допустив мысли о том, что есть другой путь. Он думал, что выбирает меньшее из зол, но сам стал злом. И теперь, опустошенный, хотел лишь, чтобы у них все получилось.
— Магна Вокс!
— ОСТАНОВИТЕСЬ! — голос Седрика, усиленный магией, загремел на лиги вокруг. Солдаты замерли в оцепенении.
— ВЫ НЕ ВЕДАЕТЕ, ЧТО ТВОРИТЕ! ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ В СТОРС! ОСТАВЬТЕ КОМПАНИЮ В ПОКОЕ И ДАЙТЕ ИМ ЗАВЕРШИТЬ СВОЕ ДЕЛО!
Дрожащий от напряжения палец одного из арбалетчиков соскользнул с упора, зацепив спусковой крючок. Арбалетный болт со свистом пролетел меж двух копейщиков и вонзился в левое плечо Седрика, прервав его монолог. Болт пробил плоть, заставив юношу застонать от боли.
Но спусковой крючок был не только у арбалета. Внезапная вспышка боли стала триггером для взрыва копившегося в юноше гнева. Он больше не мог сдерживаться. Хлынувшая из него магическая энергия на сей раз внедрялась не в материю, а в сознание столпившихся вокруг людей. Перед его внутренним взором вспыхнули тысячи картин – тысячи слепков ярчайших воспоминаний и мыслей собравшихся. И ни одного понимающего взгляда. Ни одной теплой эмоции.
Они боялись его. Они ненавидели его. Они хотели, чтобы он исчез. И под собственный отчаянный крик, он дал им то, чего они хотели.
Один за другим головы гвардейцев кровавыми фонтанами стали взрываться изнутри. Их мысли и эмоции выплескивались наружу вместе со сгустками мозговой жидкости и осколками черепов. Для них он исчез. Потому что их больше не было.
Эпилог
Здания, входящие в университетский комплекс, выглядели ухоженно. Фактически Университет – это небольшой городок с кучей деревень и посадок к востоку, югу и северу от его стен. Живущие там крестьяне обеспечивают Университет продовольствием. Северная же часть земель огорожена и закрыта для свободного посещения – там располагаются испытательные полигоны. Хотя во многом и поля местных крестьян выступают местом для регулярных экспериментов – студиозусы и наставники Университета оттачивают на них свои аграрные навыки. Как в магическом, так в обычном смысле. Студиозусы помогают крестьянам с посадкой, уходом и сбором урожая. Это важная часть пребывания в Университете, от которой не освобождаются даже ученики из знатных родов. Хочешь учиться – соблюдай правила.
О намерении посетить Университет принято сообщать заранее. Тогда вам будет оказан соответствующий прием. Бланш не отказался бы от торжественного обеда в свою честь, но Далсон и Бойер не хотели привлекать лишнего внимания до того, как исполнят свою миссию.
— Доктор Далсон! Мистер Бойер! — к путникам стремительно приближался Валант Асманол – худощавый, высокий мужчина с бегающим взглядом, в котором мелькала крысиная хитрость.
— И доктор Бланш с вами! Какая честь! — подойдя ближе Асманол протянул руку для приветственного рукопожатия, но все трое его проигнорировали. В попытке избежать конфуза он неловко спрятал руку в широкие карманы своего одеяния, будто так и было задумано.
— Что привело вас в храм науки, господа? — продолжил он.
— Ты – последний, кто узнает об этом, Валант, — довольно резко ответил Далсон. — Архимаг Канелла у себя?
—
