Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 115
— Вы под ногами-то у себя ничего не видите, в уж в доме моего прадеда!..
Осекся — да ведь вырвалось уже, вылетело!
— Джафар, простите... я хотел сказать, что...
— Ты можешь заткнуться? — высоким голосом крикнул слепец. — Давай шагай, вот твое дело!
Шеравкан заткнулся.
Джафар тоже молчал.
Молчал и Кармат — трусил следом, а то иногда сбегал с дороги и скрывался в зарослях, спугивая птиц. Потом возвращался и с озабоченным видом снова строился в колонну.
Они давно уж миновали последние строения Вабкента, да и окрестные его поля остались за спиной.
Джафар тяжело дышал, стал часто спотыкаться.
Устал, — решил Шеравкан.
— Может, отдохнем?
— Иди, иди, какое твое дело! — хрипло отозвался Джафар.
Прошли еще пару десятков шагов.
— Я ведь просто хотел... — начал было Шеравкан. Жалость сдавливала ему горло.
Но в этот момент стал слышен стук копыт, и из-за поворота дороги со стороны Бухары показался всадник.
Он был одет в легкий зеленый чапан, а выбившийся конец белой шелковой чалмы весело развевался на ветру. Было похоже, что ему не приходит в голову мысль пощадить коня. Во всяком случае, вылетев из-за кустов, он круче пригнулся к шее жеребца, хлестнул его камчой, и тот, злобно оскалившись и непокорно мотнув головой, наддал еще.
Шеравкан схватил Джафара за рукав и потянул к обочине.
— Джафар, в сторону! Там какой-то сумасшедший!..
Слепой заворчал и нехотя последовал за ним. Кармат тоже сунулся к обочине, но, похоже, приготовился к тому, чтобы с лаем броситься вслед.
Однако вместо того, чтобы с громом пролететь мимо пеших и исчезнуть, оставив только пыль, острый запах лошадиного пота да еще стремительный промельк силуэта, который долго еще будет таять во взгляде, всадник резко натянул поводья, заставив коня с храпом подняться на дыбы.
— Джафар? — крикнул всадник.
Слепой вскинул голову. Шеравкан заметил, что лицо побледнело, рука инстинктивно сжала посох, и весь он напрягся, как будто ожидая, что вслед за окликом из окружающей тьмы последует неожиданный и страшный удар.
— Я, — глухо сказал он.
Весело скалясь, лихой наездник снова поднял на дыбки ошалело заплясавшего жеребца, и бросил какой-то темный комок.
— Это вам! — крикнул он, одновременно поворачивая коня и занося плетку.
Танцуя, конь крутнулся на месте, со звоном ударил копытами о камни — и всадник и лошадь исчезли там, откуда появились. Только прозрачные волокна пыли плавно струились в солнечных лучах.
Джафар перевел дух.
— Ему бы скакуна своего... перековать, — запинаясь, сказал он. — Левая передняя у него... вот-вот отвалится.
На взгляд Шеравкана, скакун был несказанно хорош: буланый, сухой, с небольшой, как у всех карабаиров, головой; и чепрак из белой кошмы; и арчак украшен серебряными гвоздиками; и медные стремена, — разве такому не позавидуешь... Но левая передняя подкова и впрямь болталась на двух гвоздях, грозя вот-вот слететь с копыта. Шеравкан угукнул, мельком подумав, что, пожалуй, не каждый зрячий обратил бы внимание.
— Седло богатое? — озабоченно спросил слепой.
— Богатое.
— И конь хорош... Ну, тогда случайно, — сказал Джафар так, как если бы разрешился вопрос, касавшийся его собственного коня и подковы. — Пустился в путь, тут-то она и оторвись. Бывает.
Шеравкан между тем подобрал кошелек. Протянул:
— Вот, возьмите.
— Что это?
— Кошелек он, что ли, кинул... держите.
— Кошелек? Зачем он мне? Сам посмотри.
Пожав плечами, Шеравкан ослабил неподатливый сыромятный ремень, стягивавший горловину.
— Деньги, — сказал он, не в силах отвести взгляда от яркого золота. — Много.
— Много — это сколько? — брюзгливо переспросил Джафар. — Посчитай.
Стал считать.
Господи! Целое состояние!
— Пятьдесят динаров.
— Записки нет?
— Вот.
Машинально протянул было сложенный клочок бумаги слепому, но вовремя спохватился.
— Прочти.
— Я не умею.
— Не умеешь? Ну хорошо, — равнодушно кивнул Джафар. — Тогда хотя бы не потеряй. И деньги спрячь, пригодятся.
Он стоял, закинув лицо к солнцу, и, судя по всему, не собирался больше поддерживать разговор.
Шеравкан нахмурился.
Ничего себе! — пятьдесят динаров, а старик и ухом не ведет. Как можно такие деньги доверять незнакомым людям?! А если он возьмет сейчас — и деру даст с этим кошельком? На всю жизнь хватит. А слепец — он и есть слепец: так и будет на дороге стоять. Ни догнать, ни даже глянуть, куда это его поводырь побежал. Вот беда-то, господи!..
Вздохнув, сунул записку обратно, затянул горловину. Потом, озабоченно сопя, тем же ремешком привязал кошелек к поясу.
* * *
...то есть гордился ты даром слагать слова и считал себя лучшим среди людей. Не хотел знать, что дар твой — от Господа. Потерян ты был для веры. Никогда в душе твоей не было восторга перед Господом, и никогда ты не мог сказать прямо: верую! Потому-то и хуже ты последнего, потому-то и кровь твоя бесплодно кипит и мучается, потому-то и ад уготован был тебе на земле, и вся жизнь твоя — хождение по его пределам!.. Не видит тебя Господь, как ты не видел Его. Не верит тебе Господь, как ты Ему не верил. И не спрашивай теперь Господа. Никому не нужно твое жалкое существование... даже тебе самому.
Поводырь не мог понять, почему слепец так тяжело дышит — как будто жернова катает. А ведь идут они еле-еле... Дурно ему, что ли?
— Ну все, хватит, пожалуй! — оборачиваясь, произнес он наигранно-бодрым тоном.
Успел заметить, как искажено лицо, как сильно, чуть ли не до крови, закушена губа...
— Слышите?
— А? — Джафар вскинулся, невпопад стукнул посохом, пошатнулся, замер. — Что? Что ты?
— Я говорю, давайте все-таки отдохнем, учитель, — ласково сказал Шеравкан. — Садитесь, вот хорошее место.
Тот стоял, вскинув голову и как будто не решаясь согласиться. Помедлив, все же подчинился чужой воле... нехотя сделал шаг в сторону. Потыкал палкой, пощупал. Камень. Теплый камень. Но в тени. Хорошо.
Сел, перевел дух. Морок отчаяния отступил.
Кармат сел у ног, вывалил язык, поднял морду, ища хозяйского взгляда, потом почти неслышно заскулил.
Джафар положил ладонь на лобастую голову, потрепал загривок.
Господи. Боже ты мой. Великий, Милосердный.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 115
