Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
Гнутый – давняя кличка Евгения, которой его наградили однокурсники еще во время учебы, сейчас сыграла свою положительную роль. Уже на второй вечер осведомитель чувствовал здесь себя своим. Не заводя знакомств, просто здоровался с посетителями, которых встречал прежде, в нищей своей жизни уличного музыканта. Новое положение вносило в его жизнь праздник, давало возможность ощущать себя уверенным человеком. С удивлением он обнаружил, что некоторые девицы останавливают на нем свой взгляд. И он подмигивал им в ответ, оценивая их внимание.
И в первый, и во второй день Гнутый не пошел на свою работу у метро, где обычно играл на трубе. Допоздна он просидел в баре, потом до обеда спал, а проснувшись и позавтракав, опять начинал собираться на выход. Это был длительный ритуал: тщательное бритье, душ, осмотр одежды.
Ему уже казалось, что именно для такой жизни он и был создан на земле. Черная работа, заботы о хлебе насущном наводили на него уныние и ужас. В душе он был артист, мог зарабатывать только музыкой, ничто другое ему не подходило.
Вот и теперь он подмигнул знакомой девушке, бросившей на него мимолетный взгляд, поздоровался с парнем, которого уже видел. Они пили пиво и разговаривали об охоте. Гнутый никогда не держал в руках ружья, но беседу умело поддерживал тем, что своевременно поддакивал собеседнику.
Взяв коктейль с каким-то мудреным названием, осведомитель сел на крайний вертящийся стульчик возле стойки бара, чтобы лучше было видно входящих людей.
Коктейль оказался приторно-сладким, алкоголь в нем едва чувствовался. Гнутому хотелось выплеснуть это противное пойло в рожу бармену, но он сидел смирно и, нехотя, через соломинку, потягивал содержимое стакана.
Сердце его безотчетно екнуло, когда в бар вошел человек, очень похожий на Козлова. Он присмотрелся к этому человеку, шумно приветствовавшему бармена. Многие посетители знали его, кто-то крикнул:
– Вовка приехал! Английский лорд!
Теперь у Гнутого сомнений не было, это действительно был Владимир Козлов, которого ему надлежало вычислить и сообщить куда следует.
«Плакала моя сладкая жизнь, – с горечью подумал Гнутый. – Выдам я этого хлыща и больше никому не понадоблюсь. Не нужен буду я больше в этом баре. А если промолчу? Пусть сами ищут своего фигуранта, а я по-прежнему буду ходить в бар…»
В душе осведомителя бушевал ураган противоречий, долг боролся с желанием подольше пожить в комфортных условиях. Между тем внешне он оставался вполне спокоен, только незаметно следил за Козловым, пришедшим в бар со своим другом. Оба они были шикарно одеты, костюмы прекрасно подогнаны – ни морщинки, ни складочки.
Пришедших усадила за свой стол компания молодых людей в другом конце зала, они громко разговаривали, смеялись, но Гнутый ничего не слышал из-за музыки, так как колонка висела прямо над его головой. Да и какое значение имели для него все эти разговоры, когда сам он после приезда Козлова должен был выйти из игры. Опять придется каждое утро тащиться с трубой в подземный переход и играть до одурения, чтобы прокормить себя.
Бармен поднял трубку телефона, набрал номер, сказал:
– Привет, братан. Бартенев вернулся, вот такая новость. Ты рад? Ну, и отлично. Пока.
«Надо бы и мне позвонить, – подумал осведомитель, но продолжал сидеть на своем месте и потягивать противный коктейль. А если они его без меня поймают? И черт с ними, пусть ловят! Скажу, что этого типа в баре не заметил. – А если тот сам признается, что в первый же день после возвращения приходил сюда? Что тогда? А я к этому времени уже денежки пропью, прогуляю. Какой с меня спрос? Нет. Не стоит затевать игру с МУРом…»
Гнутый никак не мог решиться позвонить Грязнову, все оттягивал этот момент, снова заказал себе коктейль, но покрепче. Из-за того, что пил не закусывая, слегка захмелел, а решение не приходило.
Вечер был в самом разгаре, публика разогрета спиртным и танцами, когда распахнулась дверь и на пороге возникли четверо омоновцев в камуфляжной одежде, в масках, с автоматами и рацией.
– Всем лечь на пол! – скомандовал один.
Народ залег, Гнутый тоже притулился возле стойки, боясь шевельнуться.
– Будем искать наркотики и оружие! – выкрикнул все тот же омоновец.
Двое других пошли по залу, присматриваясь к посетителям. Четвертый подошел к телефонному аппарату и, словно нечаянно, смахнул его на пол, разбив вдребезги.
Мужчина, пришедший вместе с Козловым, поднялся с полу и выкрикнул:
– Я депутат Госдумы Бартенев! Вот мое удостоверение.
Омоновец подошел к нему, взял удостоверение, спокойно сунул себе в карман, затем надел на Бартенева наручники, и его тут же вытащили под руки из зала.
Только минут через пять ошарашенные посетители стали подниматься с полу, настороженно оглядываясь, отряхивали одежду, чертыхаясь и матерясь.
– Что это за люди? – спросил Козлов. Куда они увели моего товарища?
Эти же самые вопросы роились и в голове Гнутого. Он не мог понять, кто вызвал омоновцев и почему арестовали не Козлова, а его спутника? Надо было убираться поскорее отсюда, тем более что о появлении Козлова в Москве все равно теперь станет известно.
Гнутый потихоньку потащился к выходу, позвонил Грязнову из первого же таксофона, сообщил, что Козлов находится в баре. О его друге Бартеневе ничего рассказывать не стал, пусть сами разбираются. Коль у ментов нет согласованности, он не виноват. Одни охотятся на Бартенева, другие – на Козлова. Чехарда, бессмыслица!
Весть, что Козлов в Москве, разбудила в Грязнове охотника. Он немедленно вызвал на подмогу своих муровских оперативников и сам помчался на Тверскую. Но в баре его ожидало разочарование. Бармен как-то неохотно сообщил, что Козлов полчаса как покинул заведение.
Взгляд Вячеслава упал на разбитый телефон, на полупустой зал.
– Что это у вас как Мамай прошел войной?
– Не Мамай, а ОМОН, – зло ответил бармен и отвернулся.
– ОМОН? – удивился Грязнов. – А что они здесь делали?
– Взяли Бартенева.
– А кто это такой? – Грязнов сделал вид, будто эта фамилия ему незнакома. Хотя он твердо знал, о ком речь, и даже наблюдал его любовные действия, производимые на лежаке возле сауны.
– Ну, депутат Госдумы… Мужику лет под сорок. Я не знаю, как вам сказать, – неохотно цедил бармен.
– А телефон кто разбил?
– Омоновец. Подошел и расколотил, ничего не объясняя.
«Телефоны разбивать омоновцу вовсе ни к чему, это, скорее всего, сделал тот, кто боялся телефонного звонка в милицию. Значит, здесь были оборотни, выдавшие себя за работников правоохранительных органов, – подумал Грязнов. – И теперь придется искать этих наглецов, увезших с собой Бартенева. Очевидно, они были настроены решительно, и, скорее всего, депутату Госдумы несдобровать».
– Когда это случилось?
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
