до меня донёсся звук из гостиной, похожий на тихие крадущиеся шаги. Вначале я подумал, что показалось, но всё-таки решил проверить. Из-за стола никого не видел, поэтому я встал и вышел из кабинета.
Кто мог шастать по дому, я даже представить не мог. Охранник? Он бы позвонил с поста, если бы что-то понадобилось. Какой-то зверь забежал? Тёмные? Какое-то шестое чувство говорило о грозящей мне опасности, и я мгновенно активировал потоки духовного огня, укрепив свой организм.
Услышав шорох за спиной, я обернулся. Передо мной стоял призрак. В следующий миг сильнейший удар в грудь сбил меня с ног, отбросив на середину гостиной.
* * *
Мария Сергеевна бодрым шагом вошла в палатку Дмитрия Павловича. Тот отдыхал на диване в углу, почитывая книгу, и не выразил никаких возражений против столь бесцеремонного вторжения в свои покои. Близилась ночь, почти весь лагерь спал кроме часовых и денщиков, суетившихся по хозяйству.
— Я очень надеюсь, что это шутка, — Марина Сергеевна подошла к небольшому бару, похожему на тумбочку, достала оттуда наугад бутыль и плеснула в стакан. — Император собирается отдать приказ продолжать наступление? Либо Его Величество спятил, либо кто-то опять распустил бредовые слухи.
— Нет, — Дмитрий Павлович закрыл книгу и бросил на столик перед собой, — к сожалению, это не слух.
— Понятно, — Мария залпом выпила полбокала и опустилась в кресло напротив великого князя.
— Уговоры не работают. Сколько я ни пытался увещевать его — бесполезно.
— То есть, мы сейчас попрёмся через все эти болота прямиком на Енисейск?
— Кто знает. Смотря, что там в штабе придумают. Александр больше времени проводит в столице, чем здесь, и повлиять на него мне очень трудно.
— В штабе, — презрительно фыркнула Мария. — Что они могут знать в этом штабе? Они ни разу здесь не были, они не видят, что происходит.
— Планы, само собой, будем корректировать на месте. Другой вопрос, что на такой марш-бросок сил у нас не хватит при любых раскладах.
Уже больше месяца ставка командования специального корпуса и третий гвардейский батальон торчали в лагере под Усть-Катайгинском. Вперёд пока не двигались. Вначале следовало зачистить территорию, которую недавно удалось освободить, закрыть ямы, истребить тенебрисов. Пока это сделано не было. Ещё и твари, исчезнувшее на какое-то время, вновь начали лезть из бездн — не в таком большом количестве, как раньше, но всё равно хлопот доставляли немало.
Но император хотел идти дальше, до самого Енисея. Бремя великой миссии, которую Александр сам на себе взвалил, толкало его вперёд, и измотанные, обескровленные длительным противостоянием войска должны были следовать его воле. А ближайшее окружение государя, сидевшее в столице и созерцавшее происходящее со стороны, продолжало лить елей в царские уши, ещё больше убеждая Александра, что он и есть тот самый Великий Наместник из божественного пророчества.
— Когда он приедет? — спросила Мария, осушив бокал.
— Сторож ли я брату своему? Он — император, делает, что хочет, передо мной не отчитывается. Вряд ли он здесь будет околачиваться, пока мы всё вокруг не зачистили. На грязной, рутинной работе великой славы не сыщешь. Вот когда подвиги замаячат на горизонте, тогда и приедет. А может, и штабные генералы подтянутся, чтобы и себе отхватить почестей. Ну а мы… работаем, куда деваться? Кстати, скоро Озёров вернётся? Мне он нужен.
— Пятнадцатого, думаю, будет здесь. В крайнем случае, шестнадцатого. А что случилось? Опять повелителя тьмы нашли? Почему никому ничего не говорят?
— Нет, не повелителя. К северо-востоку отсюда сильное затемнение. Разведка засекла там трёх вождей.
— Трёх?
— Да, мы стольких сразу ещё не встречали. Надо подключить Озёрова. Без него велик шанс потерять много бойцов, а мне это зачем?
— А, так, значит, теперь всё на Озёрова будем валить, да? — хмыкнула Мария Сергеевна.
— Как иначе-то? Не зря ему такая сила дана. Надо применять по назначению. Единственное, что меня настораживает — это его стремительное развитие.
— А что плохого? Как ещё мы будем уничтожать повелителей?
— Думаете, это он убил ту тварь? — Дмитрий Павлович поморщил лоб.
— Конечно, не он один, мы все дрались и сделали для победы, всё, что могли. Но, будем честны, Озёров сыграл в этом не последнюю роль, согласитесь. Вы видели, что он творил?
— Я не наблюдал за ним. Было, мягко говоря, не до него.
— А я видела. Он выбежал вперёд прямо перед самым носом чудища.
— Может быть, парень и решил погеройствовать, только что с того? Обычный владеющий ограничен тренировками, а Озёров — ничем. Это нормально, по-вашему? Знаете, что мой брат говорит?
— Что?
— Александр считает, Озёрова надо вовремя убрать, до того, как мы потеряем над ним контроль.
Мария задумчиво скривила рот. Она не считала, что опасения императора оправданы. Возможно венценосный родственник боялся, что Озёров заберёт у него лавры Великого Наместника. Слухи о парне ходили противоречивые, кто-то поговаривал, что такая огромная сила в столь раннем возрасте — это божественный знак, а император отличался мнительностью.
— И вы согласны? — поинтересовалась Мария.
— Сложно сказать… Случай очень уж необычный. Но думаю, Озёров нам ещё пригодится. Сейчас его нельзя трогать. По крайней мере, до тех пор, пока по Сибири не прекратят расхаживать огромные твари. Надо всего лишь держать его в узде.
— Да, пригодится, без сомнения. Но не на цепь же сажать?
Дмитрий Павлович постучал пальцем по виску:
— Важнее всего управлять вот этим. Тогда никаких цепей не понадобится. Марина Сергеевна, скажите, пожалуйста, вы здесь, чтобы вести эти скучные разговоры? Или, возможно, хотите заняться чем-то более… приятным?
Мария улыбнулась. Разумеется, она пришла не только для того, чтобы обсуждать последние решения императора. В длительном военном походе трудно обойтись без маленьких плотский радостей, а супруг сейчас находился далеко, как и жёны Дмитрия Павловича. Тайная связь между Марией и великим князем существовала уже давно, они оба не видели в этом ничего дурного.
— Вы правы, Дмитрий Павлович, — проговорила с улыбкой Мария, пересаживаясь на диван рядом с великим князем. — Отложим скучные разговоры на потом.
Глава 17
Резь в центре грудной клетки. Кажется, призрак ударил чем-то острым. Не успеваю опомниться, как меня поднимает в воздух, и я оказываюсь скован невидимыми путами, которые всё крепче и крепче стягивают моё тело. Руки не могу оторвать от туловища, горло сдавлено. Пытаюсь вдохнуть
