вшили, а он как пил, так и пьет.
Ник же не слушал папу. Он глядел на меня глазами, полными надежды.
– Моя кодировка сработает. Но только если вы сами хотите не пить, а у вас не выходит бросить.
– Хочу... – хмуро сказал Моисей Леонидович. – Всегда знал, что алкоголь – зло. Но не подозревал, что опущусь до такого. Сына, извини меня, дурака старого. Ополоумел я на старости лет...
– Пап, не ругай себя. Ада поможет. Правда?
– Правда. Но Моисей Леонидович должен мне заплатить. Иначе все сработает, но, скажем так, с побочками. У него в отместку что-то заберут – удачу, здоровье, или еще что.
– Заплатим, конечно! – кивнул Ник. – А у тех людей из Образцовки ничего не заберут?
– Нет. Там я сама изъявила желание поставить защиту. А тут... Тут даже если я хочу помочь, человек должен попросить меня о помощи. Иначе она не уйдет.
Мой напарник напрягся. А Моисей Леонидович ничего не заподозрил, только наивно хлопнул глазами и спросил:
– Кто – она?
Вздохнула. Он ведь не знает, кто я... Поверит ли? Не выгонит ли меня? Скажет, пошла прочь, шарлатанка.
– Лярва... – выдала я.
– Какая еще лярва? Разве это не ругательство?
– Это не только ругательство. Лярва – это сущность, которую человек сам породил. Она заставляет думать негативно, заставляет пагубные привычки появиться. И человеку из-за нее очень тяжело избавиться от них. Лярва появляется из-за человека, питается от него, заставляет, к примеру, пить алкоголь. И пока человек ее слушается, она растет. Я в этом случае могу почистить Моисея Леонидовича от лярвы и прочей гадости на всякий случай, а затем отворотить от алкоголя.
С каждым моим словом Моисей Леонидович становился хмурее, а Ник веселее. Наверняка представил, что все гораздо хуже и «она» – какая-то покойница. Или вообще демоница!
– Я ничего не понимаю, – признался отец Ника.
Напарник повернулся к отцу:
– Я сейчас все объясню. Как ты знаешь, я работаю в полиции. И правительство создало эксперимент. Специальный отдел, где работает самая настоящая ведьма. Помнишь, я тебя говорил, что меня переводят? Вот... Перевели. И я теперь ее напарник.
– Она ведьма?!
Я покивала, внутренне напрягаясь. Мало ли, какая у него реакция будет? Еще выгонит... Но лицо Моисея Леонидовича расслабилось и он мне улыбнулся:
– Ну здравствуй, ведьмочка.
А затем тихо-тихо прошептал, введя меня в недоумение:
– А я уж и не надеялся. Не надеялся.
– Ты о чем, пап?
– Да ни о чем, сына! Давай приступим к моей кодировке, а то мне так плохо после вчерашнего...
– Слушай, а ты телефон обычно не берешь, когда я тебе звоню, потому что пьешь, да? А не потому, что плохо слышать стал?
Моисей Леонидович скромно улыбнулся сыну. А Ник тяжко вздохнул. И вновь воззрился на меня с надеждой. Я кивнула ему, давая понять, что все сделаю.
– Деточка, – обратился ко мне Моисей Леонидович, – можешь меня называть просто «дядя».
– Дядя Моисей?
Он прищурился:
– К чему эти сложности? Просто «дядя» будет достаточно. Но, если тебя это смущает, зови меня дядей Мосей.
– Ну хорошо...
Я была удивлена, что Моисей Леонидович так быстро принял меня и смирился с мыслью, что я ведьма. Мне показалось, что он даже обрадовался! Странно... Нет, мне не показалось. Он действительно обрадовался. Надо бы поговорить об этом с Ником.
– Что доставать из твой сумки? – спросит напарник.
– Не знаю пока. Составлю ритуалы, и скажу тебе.
И если чистка мне далась легко в плане составления ритуала, то ее исполнение оказалось очень трудным. Лярва плотно засела, как выяснилось при более подробном рассмотрении, между лопатками Моисея Леонидовича. У нее было три противных щупальца, которые торчали в разные стороны и двигались, словно живые черви. Я скривилась, зажигая черную свечу. И принялась читать составленный заговор, обходя своего «пациента» по кругу. Лярве было ни холодно, ни жарко. Но это до поры до времени. Когда я стала жечь чертополох и чабрец, она недовольно замахала темными щупальцами.
– Не то... – вздохнула я.
– В чем дело? – испугался Ник.
– Я делаю что-то не то... Карты говорили, что ритуал рабочий. В чем же дело?
На этот раз я задала некрономикону вопрос: «Как сработает ритуал, когда я его проведу?» Ответ был очень печален – никак. Лярва, в лучшем случае, почешется. Видимо, слишком долго она сидит на Моисее Леонидовиче.
Я затушила свечу пальцами и опустилась на пол. Анахата вела себя, словно бешеная. Я чувствовала, как ее энергия пульсирует в моей груди. И понимала: надо идти на улицу. Мне было тесно в доме.
Когда мы вышли во двор, все равно было не то. Мне словно не хватало воздуха. Было бы время на медитацию, я бы поняла сразу, что надо делать при снятии лярвы, но я ведь уже начала ее снимать. Значит нужно продолжить.
– Поторопилась, черт возьми! – ругнулась я, осматривая двор. – Нет, не бери. Значит так, нам нужно поле. И дрова.
Я прикрыла глаза, прислушиваясь к ощущениям. Да, поле достаточно просторно для этого ритуала. А в свече слишком маленькое количество огня для такой мощной лярвы.
Моё состояние походило на агонию, навязчивые мысли, которые не желали меня покидать. Так бывало часто, но не так сильно и явно, как сейчас.
На поле мое «бешенство» анахаты стало чуть тише. Я развела небольшой костерок, подкинула туда дровишек, и огляделась. Как бы не набежали с воплями, что развожу костер в неположенном месте...
Я поставила Моисея Леонидовича у костра, кинула в костер трав – чабреца, чертополоха и чуточку шалфея. И принялась читать заговор и «выкорчёвывать» лярву ритуальным ножом, водя острием у спины дяди Моси.
Зря я не перепроверила новую версию ритуала. Зря. Я ведь неопытная слабенькая ведьма. Вернее, ведьма то я может быть и сильная, если учитывать мою крепкую связь с Высшими Силами. Но колдунья из меня...
Лярва с противным чпоком отцепилась. Чего же я ожидала? Что она исчезнет? Умрет? Этого не случилось! Она размытым от скорости пятном полетела к Нику и вцепилась в его спину. Я обалдело вытаращилась на это, а Ник, вроде как, даже ничего не почуял.
Я прочитала последний раз слова заговора и обалдело плюхнулась на землю. Какая же я дура! Почему не перепроверила?! Я ведь из-за медитации, в которую погружалась еще
