class="p1">Во мне вспыхнула ярость, столь пронзительная и горячая, что пришлось сдерживать ее более холодными эмоциями. Поддавшись гневу, я превращу это место в пыль, а заодно и уничтожу гримуар.
Я подошла к гостиной, величественного вида комнате за железной решеткой. Прижавшись спиной к стене, я разглядела лишь старинный ковер и каменный камин, хотя отчетливо ощущала запах жженого кедра. Мне отчаянно захотелось обнять Ориона, закрыть его собственным телом.
При необходимости я могла бы с легкостью расплавить преграду, но не хотела заранее предупреждать врагов о своем приходе. Иначе снова возьмутся за эти стреляющие дротиками оружия, от которых не приходится ждать добра.
– Как попасть в Город Шипов, отвечай! – визжал балансирующий на грани истерики Джек.
– Полагаю, пора прерваться, – перебил его незнакомый мне голос. – Если он умрет, мы ничего не узнаем. Мертвый демон нам без надобности.
Я старалась не поддаваться ужасу, услышав это замечание. По-прежнему скрытая от посторонних глаз, я крепко сжала книгу и противоядие и ввела код: 1–4–8–6. Железная решетка поднялась. Я проникла в комнату и за долю секунды оценила обстановку.
Гостиная выглядела дорого и роскошно: антикварная мебель, персидский ковер на полу. Тем ужаснее на этом фоне казался шаткий деревянный стул, к которому цепями приковали Ориона.
Он находился слева от меня и был по пояс обнажен. Джек исполосовал его тело лезвием, вырезал какие-то символы, из которых сочилась кровь, пачкая пол.
По правую сторону стояли три охотника, с ног до головы заляпанные кровью. Не моргнув и глазом, я выпустила в них струю огня, и они вспыхнули точно факелы.
Джек был слишком близко к Ориону, и поэтому я не рискнула поджигать его. Стоило ему только завидеть мой огонь, как он пустился наутек, отравляя воздух едкой вонью страха.
С ним я разберусь позднее, сейчас важнее исцелить Ориона. Что может быть лучше, чем один свирепый представитель лилит, жаждущий мести? Два свирепых представителя лилит, жаждущих мести.
При виде Ориона меня захлестнула волна печали пополам с паникой. Его же буквально истерзали на части!
Он хоть дышит? Я бросилась к нему, трясясь от ужаса. Они искромсали ему грудь, вычертили слово «матереубийца». Какого дьявола?
К счастью, скорбные чувства к Ориону приглушили ярость на Джека, иначе я уже превратила бы все вокруг в пепел.
На коже Ориона также вырезали спирали, напоминавшие змей.
Когда я погладила его по затылку и он открыл глаза, в моей груди разлилось облегчение. Ох, слава богам!
– Роуэн, – невнятно пробормотал он. – Уходи отсюда.
– Черта с два! – Я поднесла к его губам противоядие. – Пей!
Он потерял так много крови, что с трудом держал голову, выглядел так, будто его вот-вот стошнит. Все же ему удалось сомкнуть губы на краю стакана, а я наклонила его, чтобы землистая жидкость потекла в рот.
Сначала Орион едва не поперхнулся. С трудом глотал, но когда закрыл рот, я увидела, что его кадык все же дергается.
– Пей, любимый, – прошептала я. – Тебе станет лучше, – добавила я фразу, которую не раз слышала от матери, а потом и от Каса.
По крошечной порции за раз я вливала снадобье ему в рот, с радостью отмечая, как его глаза снова становятся привычного голубого оттенка.
– Орион, – шепотом позвала я. – Вернись ко мне.
Я опрокинула в его рот остаток противоядия, и он, немного окрепнув, проглотил жидкость куда увереннее. С последним глотком он смежил веки, и я осмотрела его кожу. Тело Ориона начало исцеляться, сила и магия демона возвращались, а злобные вырезанные символы постепенно затягивались.
Склонив голову, Орион уставился на меня свирепым взглядом.
– Ты вернулась за мной!
– Конечно, вернулась. Так будет и впредь.
Я зашла ему за спину и, собрав силы и стиснув зубы, разорвала сковывающие его цепи. Он слегка подался вперед, упершись локтями в согнутые ноги. Кровь все еще капала с его рук на пол.
Опустившись перед ним на колени, я всмотрелась в его лицо. Никогда не видела его таким измученным.
– Орион, мне нужно знать наверняка. – Я сжала его бедро. – Если нам удастся вернуть лилит в Город Шипов, обещаешь ли ты, что этим и удовольствуешься? Или, по крайней мере, не станешь совершать упреждающих атак на смертных в стремлении исполнить вековую клятву на крови?
Он поднял на меня уставший взгляд, и на его губах мелькнула улыбка.
– Знаешь, твой допрос нравится мне больше, чем их, хотя пугаешь ты куда сильнее.
– Ты обещаешь? – не сдавалась я.
– Да, Роуэн. Я смогу удержаться от упреждающих атак. Никогда не говорил Ашуру того, как именно буду мстить. А возвращение лилит, безусловно, станет отличной местью. – Он склонил голову и игриво вскинул бровь. – Если не найдем уцелевших, сотворим новых.
От его заявления мои щеки вспыхнули, но я постаралась сосредоточиться. Нельзя упустить шанс выследить Джека.
– Хорошо. – Я всунула гримуар в руки Ориона. – Отнеси домой.
Он попытался встать, одновременно протягивая мне книгу.
– Нет, сделай это сама. Тогда корона будет твоя.
Я подхватила его под локоть и помогла подняться на ноги.
– Я должна поймать Джека и узнать, что ему известно о Шай. Она так и не явилась в условленное место, и я теряюсь в догадках. То ли она шпионка, допустившая утечку, то ли ее где-то заперли. А может, случилось что-то другое. Кстати, нужно отнять у него книгу имен.
Я понюхала воздух, пытаясь уловить запах пота или услышать сердцебиение, но обостренные чувства подсказали, что особняк пуст. Джек и остальные охотники на демонов сбежали.
Я коснулась лица Ориона.
– Мне пора идти. Возьми гримуар и отнеси в Город Шипов.
Он склонился и прижался лбом к моему.
– Похоже, это означает, что теперь ты мне доверяешь.
– Да. А по возвращении мы с тобой придумаем, как править вместе.
Я отвернулась, чтобы помчаться за Джеком, но Орион схватил меня за руку. Оглянувшись, я перехватила его лихорадочно сверкающий взгляд.
– Подожди, стой. Ты должна узнать, что я сделал, прежде чем решишь, стоит ли мне доверять.
Я обхватила его лицо ладонями.
– Тогда расскажи мне прямо сейчас. Только быстро.
Орион убрал мои руки от своих щек и отстранился. Боль исказила черты его лица, плечи ссутулились.
– Я обрек свою мать на смерть, – тихо произнес он.
Не такого признания я ожидала. Я скользнула взглядом к вырезанному на его груди слову, которое, затягиваясь, превратилось в грубые шрамы. Матереубийца.
– Не понимаю, как такое возможно? – ахнула я.
– Молор погиб, защищая ее, Роуэн. Он был героем. Через несколько месяцев тюремного заточения меня перевели в другую камеру, посадили отдельно от матери. Она была высокородной, вот наши мучители
