от чего в гробу оставался лишь прах – у вампиров это считалось актом кремации.
Дракула был одним из тех, кто хотел быть прахом. И его мечта исполнилась. А ведь ещё вчерашним вечером, будучи истощённым до костей и едва шевеля пальцами рук, он общался с Голодом, рассказывая молодому Всаднику о том, как сильно он жалеет о своих грехах. В действительности, вампира сложно было назвать безгрешным – частенько он забавлял себя тем, что временами попивал не вино, как все цивилизованные вампиры, а кровь молодых девушек. Нет-нет, у него и в планах не было убивать их! Просто… так получалось…
Голод, наслушавшись рассказов Смерти о той девушке-самоубийце, хотел дать вампиру шанс, но тот настаивал на том, что хочет умереть, дабы искупить свои грехи. И ведь Дракула, оказывается, тот ещё дурак, если думал, что достойная смерть избавит его от участи гореть в Аду…
Вчера
– Да я вам отвечаю, мамка Анубиса – самая горячая сучка, что вообще можно увидеть! – уверенно твердил один демон из отдела Гибели. – Я, однажды, рылся в его ящике, когда доки на смертных искал, а тут – фотка!
– Ой, да не ссы мне в уши! Чтоб у такого запёрдыша, как Анубис, симпотная мамка?!
– Да я вам отвечаю! – продолжил тот. – А ещё у него письмо от Афродиты! Я не вру!
– Да даже если так – монтаж голимый! Анубис ведь любит у нас несчастного из себя построить! Вот и написал сам себе писем. Небось, и фотка эта с Глобальной Сети взята.
Голод завалился в комнату отдыха сразу после того, как закончил с вампиром. Смерть, в это время, в развалку сидел на диванчике, молча наблюдая за спорами недалёких коллег. Возможно, он бы даже поверил тому сплетнику, если бы прошлое Анубиса его хоть немного интересовало.
– Сме-е-е-рть! – Голод, шатаясь из стороны в сторону, упал на колени друга, позабыв о том, что падение на кости обойдётся ему ценой в сильную головную боль. – Нам надо обговорить кое-что. Наедине, – он стеклянными глазами посмотрел на каждого из сотрудников, что были в кабинете, поставив коллег в неудобное положение.
– Так… – вздохнул Смерть. – Ладно, парни, мы пойдём, – пожав руку каждому коллеге, он поднял Голода и потащил на себе.
– Вперёд, моя Бурушка!3 – прокричал Голод.
Голод всячески дрыгался, пока Смерть с дрожью в ногах тащил его до двери.
– Смерть?
– Чего тебе?! – буркнул Смерть натужным голосом.
– А ты не умрёшь? На самом деле, так грустно, когда у тебя на глазах умирает НЕ человек. А твоей гибели я точно не вынесу.
– Главное, своему отцу такое не скажи, бестолочь! – наконец дойдя до двери, палочный с трудом дёрнул за ручку и пинком открыл дверь.
– Так я уже.
А далее, при выходе из кабинета, был лишь протяжный коридор. Но им торопиться было некуда.
– Мне так жалко Дракулу… – икнув, сказал Голод. – Он действительно жалеет о том, что высасывал кровь у людей. Он хотел умереть, чтобы получить право на искупление… Так грустно…
– Да не дрыгайся ты! – ругнулся Смерть. – Или я тебя прям здесь кину!
И тут, откуда не возьмись, из угла выходит Судьба.
– Вы не можете без приключений, да? – с лёгкой ухмылкой спросила она.
– О-о-о-а-э! – завыл Голод. – Судьба, и вы тут! Я та-а-ак рад вас видеть. Я та-а-ак рад, что вы ещё живы! Знаете, я ещё так рад, что божества не стареют физически, а то, в вашем возрасте, те же вампиры выглядят, как ходячие скелеты. Ну, как Смерть, только рожа красивее, ха-а-а-а-ха!…
– Замолкни, придурок! – Смерть ударил друга локтем.
Судьба сморщилась, еле сдерживая смех. Смерть скинул Голода с плеч. По-доброму усмехнувшись этой нелепости, Судьба взяла Голода за ноги (его штаны спустились до бёдер) и оттащила к стене, накинув но него свой белый пиджак. И так, неряшливый Всадник тут же уснул, с женским пиджаком на спине, прикрывающими оголённый зад, и со спущенными штанами.
– Что-то случилось? – спросила Судьба. – Он так пьян. Видимо, чем-то обеспокоен.
– Ну-у-у… Наверное, – задумчиво потеребив волосы, ответил Смерть. – Да, по-любому что-то случилось.
– А что с ним?
– Вампира пожалел, – со стыдом высказал Смерть. – Ему же не будет выговора за это?
Судьба сморщилась.
– За что?
– Ну, за пьянство. Понимаете, Голод не очень умён и у него бывают такие моменты, когда…
Смерть говорил громко и импульсивно – так, будто сейчас разрыдается – а Судьба, не спустив улыбки с лица, тонким голосом перебила его:
– Смерть, не распинайся. Я всё понимаю. Сама так себя вела, когда узнала, что Апокалипсис изменяет мне, – Судьба, сложив руки за спину, с той же спокойной улыбкой направилась дальше. – Хорошие вы друзья. Я перестану верить в дружбу, если вы когда-нибудь разойдётесь.
Смерть глядел в след Судьбе ещё долго. Глядел с таким восхищением, с каким ни на кого раньше не смотрел. Его поражал вечный спокойный настрой начальницы, от чего его ещё больше вгоняли в ступор слова «Сама так себя вела…» Как она могла «так» себя вести? Это ведь вовсе на неё не похоже!
– Смерть, зря ты так, – пьяно указал Голод, когда Судьба ушла. – Почему это я не очень умён? Между прочим, если бы не я, мы бы в этой компании не работали!
– Ты просто случайно ляпнул о Чистилище, идея была моей!
– И что?
