его по руке, но ее муж этого не заметил.
— А когда родился ребенок? — спросила Оливия.
— Мы остановились, чтобы он мог поспать.
— Итак, вы вытолкнули ребенка в мир из его милого теплого местечка и забрали единственное, что он, вероятно, помнил, — ваши крики. И, гм, борьбу, которая, вероятно, сильно потрясла его.
Они кивнули.
Оливия вздохнула.
— Идиоты. Он привык к суматохе. Без этого он чувствует себя потерянным. — Ее слова были встречены тяжелым молчанием, когда Трен и его жена посмотрели друг на друга. Затем ребенок издал громкий крик, чтобы напомнить им, что он был там.
Меган забрала своего сына у Оливии, когда его нижняя губа задрожала. Мать встряхнула его. Он оживился. Она снова встряхнула его. Улыбка тронула его губы. Меган ахнула и уронила его.
Трен нырнул и ударился о землю, поймав падающего ребенка, который хихикнул. Ошеломленная тишина застыла. Все взгляды устремились на ребенка. Он заерзал под всеми пристальными взглядами, затем издал могучий вопль.
Трен подбросил ребенка вверх. Меган ахнула. Трен поймал его. Хихиканье. Полет. Бросок. Улыбка. Оливия не знала, как долго двое родителей с глупыми ухмылками на лицах играли в «поймай падающего ребенка», в игру, которая, Оливия была уверена, закончится ударом по голове. Но отец играл со своим сыном достаточно долго, чтобы в какой-то момент Оливия громко напомнила им, когда плач возобновился, что ребенку, вероятно, нужно поесть и вздремнуть.
На самом деле, все немного вздремнули. Даже Оливия прикорнула, лежа рядом со своим фиолетовым наемником.
Ее все еще сводило с ума то, что он вернулся за ней, причем через несколько минут после ее ухода. Еще больше ее ошеломило то, что он утверждал, что заботится о ней.
«Он любит меня».
Она оседлала своего фиолетового наемника и потянула за кольцо на его соске.
— Скажи это еще раз.
— Сказать что? Отсоси мне сильнее? Неужели мне нельзя дать минутку прийти в себя, ты, ненасытный варвар?
Оливия рассмеялась.
— Нет, Фиолетовый. Еще кое-что.
Улыбка смягчила его губы.
— Ты имеешь в виду, что я люблю тебя? Я люблю тебя. Я не осознавал этого, пока ты не ушла, но я чувствую это всем своим могучим существом. Но не думай, что это означает, что ты получишь все, что захочешь. Я все еще главный.
Она поерзала на нем.
— Ты так уверен в этом?
Он перекатил ее и завис сверху в мгновение ока, и провел следующее время, споря с ней о том, кто носил брюки в их отношениях, пока она не указала, что в спальне ни один из них ничего не носил, после чего началась дискуссия о том, следует ли разрешать женщинам носить брюки или нет, что привело к новому аргументу. Что ж, как говорится, остальное — история, но, по крайней мере, теперь в ее истории было «долго и счастливо».
И потрясающее новое прозвище. Возлюбленный. Но это было не для камер, даже если новость об их фактической свадьбе попала в сводки благодаря любезности менеджера по маркетингу Макла.
«Галактические голубки связывают себя узами брака. Означает ли это, что их дни разгула преступности закончились?»
Пффф. Еще чего.
Эпилог
Макл присвистнул, выжидая своего часа. Инопланетянину в темном капюшоне, нависшему над ним, это ни капельки не понравилось.
— Может, ты перестанешь вести себя так жизнерадостно? Это неприлично, учитывая, что ты вот-вот умрешь.
— Нет, это не так.
Палач поднял свое оружие.
— Мой топор говорит, что это так.
— Но любовь, которую моя пара питает ко мне, говорит об обратном, — похвастался Макл, когда Оливия ворвалась в комнату, не теряя ни минуты. Она взмахнула бесценной вазой — Нет! — и ударила ближайшего охранника по голове, разбив хрупкую глиняную посуду и вырубив свою цель. Пошатнувшаяся человеческая мораль все еще не позволяла ей убивать безнаказанно. Тем не менее, она любила его — да, она любила его — настолько, что пришла ему на помощь, крича что-то вроде «Свобода!», что не имело реального смысла, но, казалось, всегда вызывало дикую ухмылку на ее лице.
Что бы она ни кричала, она отвлекла его палача достаточно надолго, чтобы ей удалось выстрелить инопланетянину в капюшоне в плечо. Несмотря на то, что это не был смертельный удар, он сделал свое дело. Топор упал. Макл перекатился на него и аккуратно разрезал путы на запястьях, потеряв при этом совсем немного крови. Завладев громоздким оружием, после короткой борьбы, которую он, конечно же, выиграл, он быстро разрубил голову палача, затем атаковал веревки, связывающие его лодыжки. Освободившись, он вскочил на ноги.
— Ты вернулась за мной, — воскликнул он. — Я знал, что тебе не все равно.
Она сморщила нос.
— Тьфу. Не заставляй меня уже сожалеть об этом, ладно? Ну же. Давай взорвем это заведение, прежде чем нам действительно придется пробиваться наружу с боем.
В комнату вбежала горстка охранников.
— Упс, слишком поздно.
Закатив глаза, Оливия прислонилась к стене и ждала, пока Макл увеличит количество своих убийств. Он значительно замедлил убийства с тех пор, как обнаружил, что любит своего человека и не может жить без нее. По какой-то причине то, что за его плечами было больше смертей, чем у его двоюродного брата, больше не казалось таким важным. На самом деле, все призы и щедроты во Вселенной бледнели по сравнению с сокровищем, которое он нашел. Любовь.
Но то, что он был влюблен, не означало, что он ушел на заслуженный отдых. Галактические неразлучники по-прежнему были сильны, оставляя за собой шлейф ограблений и видеозаписей своей страсти, куда бы они ни отправились. И вскоре, если взятка, которую он оставил Богине плодородия в венерианской звездной системе, окажется плодотворной, у него появится маленький наемник, который пойдет по их стопам. Сын, которому он мог бы передать свой потрепанный экземпляр «Руководства наемника к процветанию».
Или, может быть, у него была бы дочь, которой понадобились бы смертоносные навыки отца, чтобы уберечь ее от таких наемников, как он. Потому что он просто знал, что любая его дочь была бы красивой, храброй и замечательной, точно такой же, как пара, которую он нашел. В конце концов, он поклонялся Карме, и он знал, что годы его разврата не вернутся, чтобы преследовать. Однако, когда рядом с ним была его любимая варварша, поддерживающая его, он с нетерпением ждал вызова и будущего.
***
Мерфи вздохнул, откинувшись на спинку своего космического кресла и задрав ноги, наблюдая за разворачивающейся сценой. Он уже скучал по своим приключениям со своей племянницей Оливией, но, по крайней мере, он оставил
