равно сам скоро помрет — напьется зимой и замерзнет в сугробе, а тут против этой никчемной жизни миллиард долларов? А? Это же так просто, он ведь даже сопротивления оказать не сможет — тюкнуть его железкой по виску… Решились бы убить?
— Положим, мне такие вопросы задавать немного странно. Я, если вы помните, кадровый офицер, и в разных местах пришлось побывать, и всякое бывало. Но я понял, о чем вы. Я не убийца, тем более не наемный убийца. А уж на ребенка руку поднять, хоть за миллион, хоть за миллиард…
— Об этом я и говорю: вопрос не в сумме, а в человеке. Один и за пятак убить не погнушается, а другому и за миллиарды душа не позволит.
Сергей вошел в палату и почему-то совсем не удивился, увидев там Лизу. Только замер на мгновение, загляделся, залюбовался восхищенно. А вот она явно смутилась — затеребила ручку сумки, одернула халат, быстро пересела со стула на краешек кровати, потом посмотрела на Сергея и вдруг успокоилась.
— Доброе утро, Лиза, — очнулся Лихарев, — хорошо выглядите. — И, с некоторым усилием переведя взгляд на Виктора Петровича, повторил: — Доброе утро. Хорошо выглядите. Э-э-э… бодро.
«Испугался, — немного опечалилась Лиза. — И мы снова на „вы“. А ведь там, на даче, на адреналине, как-то незаметно на „ты“ перешли…» А вслух спросила:
— Вы просто проведать Виктора Петровича пришли или у вас разговор важный? Я могу уйти, если какие-то секреты.
— Какие от вас могут быть секреты, — улыбнулся Сергей, устраиваясь на освободившемся стуле. — Вы, кажется, больше нас знаете.
— Мережкову арестовали? — спросил Алейников о том, что его интересовало больше всего.
— Пока нет. Но это дело двух-трех дней — не тот у них уровень, чтобы дольше от полиции прятаться.
— У них? То есть она не одна?
— Кхм, — неловко кашлянул Сергей. — Давайте я вам все по порядку расскажу. Вы ведь помните, я камеры в вашем доме ставил…
Когда он закончил короткий рассказ, Виктор Петрович помолчал немного, потом слабо улыбнулся:
— Что ж, Лиза опять оказалась права. Примерно так она мне и объяснила.
— А еще говорите, что не ясновидящая. — Сергей сам не мог бы сказать, чего в этих словах было больше — шутки или упрека.
— Это просто разумный взгляд. Вы ведь тоже не сомневались, что Андрей непричастен к смерти дочери.
— Сначала, признаюсь, была у меня мысль, что он действовал заодно с Мережковой. Но потом… вы правы, слабый он человек.
— А я все равно считаю, что именно он в первую очередь во всем виноват, — тихо, но уверенно вмешался Алейников. — Если бы Андрей не затеял эту нелепую интрижку, все было бы… я не знаю… как прежде? Все были бы живы и счастливы.
— Все были бы живы и счастливы, — эхом повторила Лиза. — Кажется, это самое грустное, что я слышала в жизни.
Резко распахнулась дверь, и в палату влетела Ася Семеновна.
— Витя! — громко воскликнула она. — Все-таки довел себя до больницы! Совести у тебя нет, вот что я скажу, нашел время по больницам валяться! Маринка про тебя спрашивает, а я и не знаю, что ей ответить…
— Что?! — приподнялся на кровати Алейников. — Ася, ты была у Марины?
— Конечно. И с врачом ее поговорила, с Розенбаумом. Очень приятный человек. Он заверил меня, что Марине значительно лучше, и прогноз самый благоприятный.
— Но как?.. Он же сам вчера утром мне говорил…
— А я, кажется, понимаю, — тихо сказала Лиза. — Марина перестала принимать капли, которые дала Андрею Мережкова, вот состояние и улучшилось сразу.
— Улучшилось, но все еще очень неустойчиво. — Ася Семеновна отмахнулась от Сергея, который встал со стула и попытался предложить его пожилой женщине. — Бедная девочка волнуется, она не очень хорошо помнит, как оказалась в больнице, а я ей, естественно, ничего объяснять не стала. Просто сказала, что ты сам все расскажешь…
— И на том спасибо, — проворчал Алейников и спустил ноги с кровати. — Сергей, будьте добры, найдите моего лечащего врача. Я хочу поговорить насчет выписки.
Лихарев шустро шмыгнул за дверь. Лечащий врач нашелся быстро, и, к всеобщему удовлетворению, он легко согласился с тем, что Виктору Петровичу можно вернуться домой, если тот, разумеется, будет выполнять все предписания и аккуратно пить лекарства. Алейников, не моргнув глазом, пообещал, а Сергей, так же не моргнув глазом, заверил, что проследит за этим. Врач посмотрел на него с сомнением, то тут вперед выступила широко улыбающаяся (почему-то при взгляде на эту улыбку Лизе пришла на ум довольная, очень довольная акула) Ася Семеновна:
— Все будет как нужно, не сомневайтесь, доктор. Контролировать буду я!
Доктор вздрогнул, несколько раз быстро кивнул и ушел оформлять документы на выписку.
А Ася Семеновна занялась сборами. Притом что Алейникова забрали в больницу, можно сказать, с улицы и вещей у него с собой никаких не было, сборы эти были удивительно шумными и суетливыми. Сергей и Лиза предпочли удалиться в коридор. Лиза — чтобы не мешать старшей подруге получать удовольствие, а Сергей — из чувства самосохранения. Он всегда восхищался такими целеустремленными энергичными женщинами, но старался держаться от них подальше. Ему было вполне достаточно энергичной целеустремленной сестры. Когда Лихарев уже прикрывал за собой дверь палаты, Ася Семеновна крикнула:
— А вы, молодой человек, не исчезайте! Отвезете нас сначала к Вите домой, он переоденется, побреется, и тогда уже мы к Мариночке, в больницу!
— Конечно, обязательно, — торопливо согласился Сергей и обернулся к тихо хихикающей Лизе: — Ну вот. Я хотел вас домой подбросить, а теперь… вы же не согласитесь с нами кататься?
— Не соглашусь, — подтвердила она. — И вообще, вы у меня из доверия вышли. Вы ведь меня уже два раза обманули.
— Обманул? Как? Когда? — искренне не понял Лихарев.
— Обещали сегодня утром на кофе заглянуть, и что? Обманули. Это второй раз было. А первый позавчера — это же вы Андрея от нас выпроваживали. Вы сказали, что вернетесь, Маша чайник поставила, мы ждали, а вы не пришли. Обманули.
Лиза уже не хихикала, а откровенно смеялась. А Сергей смутился:
— Вы меня узнали?
— Догадалась. У вас иногда прорываются интонации того громилы: «Ты поэ-эл, братан!» Это было ужасно. Я вас испугалась больше, чем Андрея.
— Извините. — Сергей рассеянно взял ее руку, поднял, все так же рассеянно поцеловал, потом, спохватившись, отпустил. — Действительно, глупо получилось. Лиза, а почему мы снова на «вы», как чужие? Мы вроде там, на даче, уже перешли на «ты»?
Она улыбнулась.
— Не знаю. Наверное, вам так удобнее. Или тебе?
— Тебе, — твердо ответил он. — И вообще, утром не получилось, днем, похоже,
