не останется. Нечего будет воскрешать твоему великому господину.
Тот, округлив глаза, вздрогнул. Метнулся зрачками назад, потом вытащил из сумки пустую руку и молча поехал дальше.
Вот же вестники наглости, да они вообще не скрываются! Из всех оборзевших заговорщиков эти были самые оборзевшие! Не-е-ет, вот в наше время тёмные силы действовали по-другому.
Кутень вовремя передал образ, и я, обернувшись, перехватил копьё, вонзившееся между прутьев с другой стороны. А потом дёрнул на себя.
— А, хрен северный! — за копьём, уперевшись в прутья, потянулся воин.
Я тут же, просунув руку, бахнул ему сверху прямо по шлему, а потом резко втянул его голову внутрь, заодно приложив носом о дощатый пол. Конечно, крик при этом поднялся дикий, потому что уши у бедняги, раздавленные прутьями, явно стали аккуратнее и ровнее — вон как шлем изогнулся, был круглый, а стал яйцом.
— Убивают!!! Сволочь, ты сдохнешь!!!
Крик услышали… Застучали копыта, загалдели воины. Но мне было нужно больше паники, и гораздо больше внимания, пока ещё Анфим крутится тут рядом.
— Братья! Помогите, убивают!
Сосредоточившись, я вызвал «огненное яйцо», перетащил его в одну руку… Уплотнил его, насыщая бросским огнём. Призову даже Тьмы немного, пока здесь паладинов не наблюдается.
Лишь бы получилось…
— На!
Кутень показал мне, как в мою сторону сорвалась стрела, но он же её и сместил в сторону. Тут же мне в лопатку вонзился кончик меча — это первый из прибежавших воинов едва достал меня через клетку.
Но я даже не шелохнулся. До свадьбы с какой-нибудь прекрасной чародейкой точно заживёт.
Лишь бы получилось…
Тут же с моей ладони, вытянутой в сторону поля, сорвался ворох огня. Он был немного странной формы, будто выкатился из телеги горящий шар размером с арбуз.
Он вкатился в высокую траву, которая сразу же загорелась, и с хрустом пробежал несколько метров в глубину зарослей. Не отрываясь, я провожал глазами исчезнувший в траве шар и вслушивался в треск занимающегося сухостоя… Ну же! Ну…
И поле вспыхнуло. Сразу целая волна огня, шарахнув жаром мне по лицу, поднялась, пожирая траву, и в небо потянулся густой дым.
— Вот же дрянь! — мечник сзади попытался ткнуть ещё, но я, едва обернувшись, просто лягнул, сбивая с лошади. При этом у меня самого нога чуть не застряла между прутьями.
Спереди подскочил ещё один везунчик, намереваясь проткнуть меня копьём, но я перехватил его и сразу же заломил в сторону, упирая в прут. Эй, грязь, да я лучший в Троецарии внутриклеточный боец!
Боец улетел из седла, а я пригнулся, едва не поймав виском отравленный дротик. Ещё один такой же чуть не вошёл мне в спину, но Кутень вовремя перехватил его…
Следом загудел боевой рог, и я сообразил, что все, кому надо, мои знаки увидели. А не хрен покидать караван на растерзание заговорщикам!
Боевой сигнал заметно умерил пыл бойцов, и половина сразу ретировалась. Устало присев и зажимая рану в рёбрах, я вздохнул. Пропустил-таки удар…
И неожиданно я понял, что мне больше нельзя колдовать. Нельзя от слова совсем.
— Да твою расщелину! — я ощущал, как моя внутренняя сила колеблется, набрав опасную плотность.
Прав был Анфим, мне уже давно пора повышать ранг до старшего послушника. Ещё чуть-чуть, самая кроха магии, и я могу бесповоротно изуродовать источник магии.
Глава 24
Пожар заставил дружинников и боевых магов вернуться к телегам, и это явно спугнуло большинство заговорщиков. Судя по далёкому рогу, даже сотник Ярош заметил дым.
Тут же начали раздаваться крики о трупах в клетках — пленников успели убить больше половины, и вырезали даже одну карету со свидетелями.
— Ты, я запомнил тебя, бросская шваль! — крикнул мне один из дружинников, отводя от клетки лошадь.
— Зато вы все на одно лицо, сраные пешки, — буркнул я, усмехаясь.
— Сволочь!
Потом, гикнув какой-то сигнал, воин погнал лошадь прямо в дымящие заросли. За ним с таким же гиканьем туда ломанулось ещё несколько воинов, вот только не в погоню — они явно все просто драпали.
— Чего скалишься, моча упырева⁈ — выругался ещё один всадник, резко притормозивший возле телеги, — Думаешь, удачу поймал за хвост?
Рядом с ним хотел проскочить ещё один, но тоже остановился. Они едва переглянулись, и тут же, кивнув друг другу, выхватили боевые луки. Обычные южане, с короткими усиками, с густо небритыми щеками.
Вот же свет смердящий! Доулыбался я, кажется.
Один, кинув стрелу на тетиву, выстрелил. И с удивлением уставился на то, что снаряд исчез, будто на прутьях было наложено какое-то защитное заклинание. То-то там колыхнулась какая-то тень…
— На хрен! Ты сдохнешь! — крикнул второй и тоже спустил тетиву.
Я едва увернулся, упав на бок. Тут же мне пришлось вскочить и схватиться за прутья, ведь так легче было ловить и уклоняться.
Вокруг кричали люди, ржали лошади, с неохотой ныряющие в горящую траву, а эти оба явно поймали безумие Бездны… Они тут же выхватили ещё стрелы и спустили тетиву.
Я едва успел убрать голову, и наконечник царапнул по щеке. Другой выстрел перехватил промелькнувший Кутень. Но лучники явно были с опытом, и спустя мгновение в меня сорвались ещё стрелы…
Один даже заорал, войдя в раж и с остервенением опустошая висящий на седле тул. Выстрел, выстрел, выстрел… Стрела возле уха, возле плеча. В плечо, сволочь! О, Кутень, умничка! А-а-а, в ногу! Вау… спасибо, Кутень! Вот же лучьи дети!
Я не мог создать щит, который спас бы меня от половины стрел. Ни крошки магии, нельзя. Свет вас распали!
— Подо-оно-о-о-ок! — орал обезумевший.
— Убрать луки!!! — послышался крик откуда-то со стороны, и более спокойный лучник тут же повернулся и, выстрелив в ту сторону, прыжком послал коня в заросли.
— Уходим, Талый!
Второй его уже
