Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
– «Ему» – это киллеру?
– Киллеру, уважаемый коллега… А кому же еще? И я теперь теряюсь. То ли киллера тут действительно нет, и все дело – в одной только моей подозрительности, то ли я чего-то просто не понимаю. Киллер без оружия – что-то новенькое. Да?
– Каратист какой-нибудь? – засмеялся Костюков. – Убивает голыми руками?
– Голыми руками – это вряд ли. Если киллер есть, у него обязательно должно быть оружие. Обязательно! Или они все-таки придут оттуда, извне…
–
* * *
Уставший зверствовать мороз смягчился. С неба сыпал негустой снежок. Уличные фонари заливали все вокруг живым желтым светом. Такие идиллические картинки – с заснеженными елями и мягким светом фонарей – художники любят изображать на рождественских открытках.
…Алла Андреевна Скворцова – когда-то любимая женщина Тапаева, а ныне просто мать его сына – стояла у крыльца хозяйского дома, наблюдая за тем, как ее великовозрастный сынок увлеченно лепит снежную бабу. Немного в стороне прохаживался вооруженный карабином охранник из «Барбакана».
Китайгородцев подошел к женщине.
– Уже темно, – сказал он негромко. – Если хотите, я провожу вас до дома.
Говорил вроде бы мягко, но его слова воспринимались как указание, которое нельзя не выполнить. Скворцова передернула плечами, как будто ей вдруг стало зябко.
– Позвольте, я возьму вас под руку, – попросила она.
– Да, конечно.
«Легкий, едва уловимый запах духов, – оценил Анатолий. – Очень гармонично: снег, вечер, завораживающий и теплый свет фонарей – и слабый волнующий запах, очень женский…»
Они медленно пошли по освещенной дорожке. Тапаевский сын, не без сожаления оставив свое занятие, пошел за ними следом.
– Я и представить себе не могла, что здесь так небезопасно, – призналась женщина.
– Ну, вы преувеличиваете, по-моему.
– Нет-нет. Даже у нас в Москве спокойнее.
– Не уверен.
– Вы ведь не москвич?
– Москвич.
– Неужели? – удивилась Скворцова и даже обернулась на своего спутника, чтобы получите его рассмотреть. – Я думала, вы местный. Вы разве не из охраны Генриха Эдуардовича?
– Из охраны.
– Он выписал охрану из Москвы?
– Да.
– Вот видите, – заключила женщина. – Уж если он действительно так печется о своей безопасности, то все не так уж хорошо, как вам представляется.
Они как раз проходили мимо установленных для завтрашних торжеств столов. Здесь уже успели появиться скамьи – и даже небольшой помост для артистов. Артистов, как рассказал Китайгородцеву Богданов, предполагалось взять местных. Какой-то ансамбль народного танца. Тапаев их спонсировал, а они плясали для его гостей, которые прежде сюда наведывались время от времени. Местная экзотика, так сказать. Обычно хорошо идет на свежем воздухе, под водочку.
– Если бы тут было так уж плохо, – сказал Анатолий, – вряд ли Генрих Эдуардович устроил бы праздник…
– Все-таки дата, – пожала плечами Скворцова. – И потом – когда-то надо отдавать долги?
– Какие долги? – не понял Китайгородцев.
– Те, которые у каждого из нас есть перед своими близкими, – обернулась и посмотрела на сына – не отстал ли. Анатолий понял, что она не хочет больше обсуждать эту тему. Хотя собственную версию выстроить уже можно. Тапаев перед тем, как уехать отсюда надолго – может быть, навсегда – собрал не коллег по бизнесу, а только тех, кто приходится ему родственником. Кажется, никто из них не питал к клиенту особо теплых чувств. Он забыл о них. Мог помочь, но не помогал. Предоставлял возможность самостоятельно выпутываться из житейских передряг. И вот теперь собрал их всех вместе. Значит, была причина. Скворцова говорит – отдавать долги. Возможно. Деньгами?
У гостевого дома прохаживался охранник.
– Вы наверняка знаете больше, чем я, – сказала вполголоса Скворцова. – Генриху Эдуардовичу действительно что-то угрожает?
– Мы здесь не зря хлеб едим, – ответил телохранитель нейтрально.
Понимай как хочешь.
Тут им предстояло расстаться. Скворцова обернулась, поджидая своего отставшего сына. Илья подошел, улыбаясь каким-то своим мыслям. Проходя мимо Китайгородцева, повернул голову и скользнул по его лицу взглядом. Только скользнул – и тут же отвел глаза.
* * *
Из-за двери комнаты, в которой жил доктор Вознесенский, доносился какой-то шум. Когда Анатолий постучал, стало тихо.
– Откройте! – попросил телохранитель.
Пауза в добрых полминуты, потом щелкнул замок. Дверь приоткрылась, но ненамного. Узкая щель, в которой маячил явно чем-то растревоженный Вознесенский.
– Позвольте войти, доктор!
Тот явно не горел желанием видеть в своей комнате гостя, но отказать Китайгородцеву он не посмел.
В комнате обнаружился Роман. Тапаевский сын имел достаточно потрепанный вид – будто его только что извлекли из сушильного барабана. Доктор старательно прятал глаза и не без труда сдерживал тяжелое дыхание. Похоже было, что это он и потрепал Романа.
Анатолий бросил быстрый взгляд на стол. «Ява золотая». Обе пачки распечатаны. Теперь можно не сомневаться в подоплеке происходящего… Возвратившись в свою комнату, Вознесенский явно вскрыл пачки. А наркотики обнаружил только в одной из них. Во второй были сигареты, чего он никак не ожидал увидеть. Просто теперь вторая пачка с наркотиками покоилась в кармане Китайгородцева. Но Вознесенский ничего этого не знал и первым делом заподозрил хозяйского сына. То-то у Романа вид такой потрепанный. Здесь состоялся допрос с пристрастием.
– С вами все в порядке? – спросил у парня Анатолий.
Тот молча кивнул в ответ.
– Пожалуйста, идите к себе, – предложи лему Китайгородцев.
Это звучало как приказ, но Роман даже не шелохнулся. Когда Анатолий, повысив требовательно голос, повторил фразу, паренек бросил быстрый взгляд на доктора, будто спрашивая у того разрешения. Боялся он Вознесенского. Этот тип на самом деле имел над своими подопечными огромную власть.
Чтобы добиться подчинения стаи, надо унизить и растоптать вожака. Телохранитель вдруг резким движением сбил доктора с ног, а когда тот попытался подняться, придавил его горло – так, что тот захрипел. Этого хрипа Китайгородцев демонстративно не услышал.
– Я вам сказал – идите к себе! – произнес он таким неправдоподобно доброжелательным тоном, что больше уже ему повторять не пришлось.
Роман стремительно вышел, как будто только и ждал, когда ему позволят это сделать. Дверь за ним закрылась. Анатолий рывком поднял доктора с пола и швырнул его в кресло.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63