того как будет заключено соглашение. Оплачиваются, разумеется, все годы. Четверть наличными в погашение… это, пожалуй, справедливо. Однако остальное мы хотим получить не гарантиями и обещаниями, а имуществом в собственность. Договор дарения земель и лесов Готдуа с правом выкупа до оговоренного срока. Стоимость кредита двадцать два процента.
- «Морская» ставка? – деланно удивилась Биэль. – Я как будто торгуюсь с Алеинсэ.
- Нет. «Морская ссуда» составляет тридцать три процента и дается на два года.
- Что ж, видимо это повод для гордости, кредит императору вы считаете менее рискованным, нежели сложное морское предприятие.
Теперь промолчала Кааппе.
- Условия понятны, - задумчиво проговорила маркиза. – Более того, положа руку на сердце, я даже не могу назвать их чрезмерно завышенными.
- Неужели? – кажется, ростовщица искренне удивилась. - Это приятно слышать.
- А вы полагали, что сейчас я начну плакаться на жизнь, эффектно выворачивать пустой кошель и взывать к состраданию во имя Пантократора?
- Все так делают... - Кааппе улыбнулась, поднимая ладони в жесте притворной капитуляции. – Да, я уже поняла, что вы, дорогая подруга, не «все». Но сами понимаете, привычка становится частью натуры.
- Хорошо… - задумчиво протянула Биэль, вставая. Жестом остановила собравшуюся, было, подняться Фийамон, подошла к окну и посмотрела на солнечное море. С давних пор созерцание волн успокаивало, помогало упорядочить мысли, выровнять биение встревоженного сердца. Впрочем, пресноводное море отличалось непривычным цветом и вообще было какое-то… неправильное. Ну что за море, которое можно пить?
- Условия понятны и обоснованы, - повторила маркиза, оборачиваясь. – Но для нас все равно чрезмерны.
- Это прискорбно, - заметила Кааппе с нейтрально-безразличным видом. – Очень прискорбно.
- Но я уверена, мы сумеем прийти к соглашению. Ибо как говаривал мой отец, в хорошей сделке ты держишь партнера за горло и чувствуешь его пальцы на собственной глотке.
- Интересная аналогия. А если нет?
- Тогда один из участников впадает в свинство, и сделка перестает быть хорошей.
- Интересная аналогия, - повторила Кааппе. – Осталось понять, кто же свинья в нашей… негоции.
- Я бы сказала, ее здесь нет. Мы равно ухватили друг друга за шею.
- Мне так не кажется, - дипломатично предположила ростовщица. – У вас нет денег. Деньги вам нужны. Без них не будет армии, а без армии шаткое положение Оттовио и его приближенных, станет еще более… неустойчивым. Кто-то даже сказал бы, что оно станет опасным.
Кааппе сделала ударение на слове «приближенных», внимательно глядя на собеседницу. Затем добавила:
- Поэтому мы сейчас стоим на рынке, где верховодит продавец, а не покупатель.
- Все так. Но семья Фийамон далеко не единственная, кто дает деньги в рост. И когда на рынке много продавцов, они уже не диктуют свою волю непреклонно.
- Звучит как типичная угроза заемщика, дескать «если не дадите вы, пойду в контору напротив», - поморщилась Кааппе. – Но вот беда, в конторе напротив условия еще хуже, а денег существенно меньше.
- Оба посыла верны. Но с небольшим уточнением. Ведь у семьи Фийамон нет полутора миллионов, не так ли? И миллиона тоже нет.
- Хорошие шпионы, - констатировала ростовщица после долгого молчания.
- Лучшие, - скромно уточнила Биэль.
- Я вижу, с тех пор как островной ренегат занялся делами почтовой службы Империи, ваша осведомленность существенно выросла.
- Да, Мальт-Монвузен приложил к тому немало усилий. И приложит еще больше, - двусмысленно согласилась Биэль. – Дорогая, вы исчерпывающе перечислили все неприятности, ниспосланные Господом несчастной Ойкумене. Но менял и ростовщиков они касаются в той же мере, что и остальных смертных. Как вы изволили выразиться… нищие, мертвые и воины податей не платят, кажется так? Остается добавить – и долги тоже в срок не возвращают. Неважно, миллион или полтора, на три года или на пять. У вас их нет, придется перезанимать. И мы всегда можем обратиться напрямую к тем, у кого возьмете деньги вы. Минуя посредников.
- Десяток-другой кредиторов вместо одного, - сардонически ухмыльнулась Кааппе. – Никаких вещных залогов и не менее двадцати пяти процентов. Скорее ближе к тридцати, с выплатами не реже двух раз в год, чтобы покрыть риски. Дурная сделка. Очень дурная.
- Вот видите, мы нужны друг другу, опасаемся друг друга, делим общий риск, и каждый имеет решающий аргумент, способный перечеркнуть договор, – обаятельно улыбнулась маркиза. – Вы тоже чувствуете, как элегантно наши семьи схватили друг друга за глотки?
Кааппе подняла руки, медленно и беззвучно похлопала в ладоши. Затем сказала:
- Браво. Очень впечатляюще. В силу занятий мне и моей семье регулярно пытаются выкручивать руки, множеством способов и оснований. Но, как правило, это происходит по одному и тому же канону, предсказуемо до скуки. А сейчас вы демонстрируете такой безжалостный артистизм… Я восхищена.
Биэль обозначила актерский поклон, красиво и ровно настолько, чтобы это выглядело как ирония, а не поиск чужого одобрения. «Пытаются» и «стараются» она будто бы не заметила, предоставив собеседнице возможность сохранить лицо и чуть-чуть формального превосходства. Сейчас это было уместно.
Фийамон встала, прошла к окну, теперь они оказались друг против друга, боком к стеклу, освещенные послеполуденным солнцем.
- Я передам семье ваше предложение, - по-мужски решительно согласилась Кааппе. – Сопровожу личными комментариями, в целом скорее благоприятными для вас, нежели наоборот.
Биэль стоило немалых трудов удержаться от недовольной гримасы. Чрезмерное увлечение красивостями речи царапало слух едва ли не больнее чем грубая, безыскусная манера.
- Полагаю, мы сможем договориться, - подвела итог ростовщица. - Но для начала действительных переговоров, а не вежливых и пустых деклараций, придется соблюсти некоторые условия.
- Перечислите.
- Во-первых, семья захочет ознакомиться со всеми действиями, которые вы намерены предпринять для удержания имперских финансов хотя бы в условном порядке. Пределы порчи монеты, новые сборы и так далее. От этого будут напрямую зависеть и конечная сумма, и условия займа. Кстати, я ценю то, с каким тактом вы удержались от решающего аргумента в пользу кредитования.
- Боюсь, я не понимаю, - с нарочитой беспомощностью развела руками Биэль.
- Разумеется, - чуть покровительственно улыбнулась Кааппе, странное дело, ее губы, несмотря на темно-красную помаду, все равно казались бедными, как у трупа. – Сведения об особом императорском эдикте, который ждет подписи Оттовио, безусловно и сугубо лживы, они распространяются недоброжелателями. Но признайте, наши шпионы, по меньшей мере, столь же хороши, как у вас.
Биэль посмотрела прямо в глаза Кааппе, ростовщица ответила тем же,
