Книга Только когда мы вдвоем - Хлоя Лиезе

Лицо Люка скисает.

— Чёрт, Уилла. Ты всегда была такой сукой?

Среди людей позади меня зарождается какая-то возня, но я не оборачиваюсь, чтобы посмотреть. Мне тут надо кое-кого словесно кастрировать.

— С тех самых пор, как ты на каждом углу трепался о моей подруге и её сексуальных предпочтениях — да, Люк. А теперь…

Тёплое тело вжимается в мою спину, и меня окружает запах соснового леса. Я поворачиваюсь, и мне приходится существенно приподнять голову, чтобы увидеть Райдера. Его челюсти напряжены, глаза не отрываются от Люка.

Люк переводит взгляд между мной и Райдером.

— Кто этот парень?

Я никогда не бывала в такой ситуации, где люди не знают, как Райдер общается. Я не хочу говорить от его лица, но и он явно не заговорит. Эти двое сверлят друг друга взглядами.

— Люк, это Райдер Бергман. Он не очень хорошо слышит и не разговаривает, зато читает по губам как монстр. Я так понимаю, он увидел, что ты назвал меня сукой, и решил, что если ты ещё раз повторишь такое, то твоё лицо познакомится с его лесорубным кулаком.

Губы Райдера подёргиваются, будто он сдерживает улыбку. На нём моя любимая из его фланелевых рубашек — сине-зелёная, подчеркивающая его глаза. Ну как тут удержаться от комментария про лесоруба?

Люк критически осматривает Райдера.

— Глухой и немой. Похоже, только такой и может быть твоим другом, Уилла. Он не слышит всё тупое дерьмо, что ты говоришь, и не может назвать тебя сукой из-за этого.

Райдер совершает рывок мимо меня, но я умудряюсь встать на его пути, развернувшись к нему лицом.

— Посмотри на меня, Райдер.

На челюсти Райдера подёргивается мускул, глаза потемнели от злости.

— Райдер Бергман. Посмотри. На. Меня.

Наконец, он опускает взгляд. Его грудь до сих пор вздымается, всё тело готово броситься и выбить всё дерьмо из Люка. И это было бы реально выбивание дерьма. Люк мускулистый, но в сравнении с лесорубом выглядит тощим. Куда ему тягаться с телосложением Райдера.

Наши взгляды встречаются, и его глаза опускаются к моим губам. Я медленно переплетаю наши пальцы.

— Не трать силы на кого-то вроде него, ладно? Особенно из-за меня.

Нарочито повернувшись спиной к Люку, я сжимаю ладонь Райдера. Он всматривается в мои глаза. Его грубая мозолистая ладонь тоже сжимает мою.

Я улыбаюсь, мои плечи расслабляются от облегчения.

— Пошли, Бугай. Я угощу тебя ланчем.

* * *

Никогда не думала, что у меня есть фетиш на бутерброды, но видимо, есть. Райдер ест здоровенный итальянский сэндвич-субмарину, закатав рукава, и его озаряет декабрьское солнце. Это откровенно порнографично. Я вижу каждое сухожилие и мышцу, напрягающиеся под лёгким слоем светлых волосков на его руках. Его пальцы элегантно длинные, но грубые на костяшках, и у него отсутствует часть подушечки на левом указательном пальце. Как я этого не замечала до сих пор? Даже после нашего опросника у водопада, как я могу столько всего не знать о Райдере Бергмане?

«Ладно, чья бы корова мычала. Что, чёрт возьми, он-то знает о тебе?»

Чёрт. Странные метафоры, даже по моим меркам. Моё хитрое подсознание право на сто процентов. Я скрываю от Райдера серьёзные вещи. Если не считать внушительных усилий, которые я прикладываю, чтобы дразнить и подкалывать его, то я обхожусь с ним как с любым другим парнем. Я держу его на расстоянии, не подпуская к своему сердцу. Ну, по большей части. На том выступе у водопада случилась осечка. Тогда я, возможно, подпустила его ближе.

Я смотрю, как он слизывает майонез с большого пальца, и чувствую, как улыбаюсь. Его ресницы опускаются на скулы, и пусть борода прибавляет в объёме, теперь он её хотя бы причёсывает, обнажая лёгкий намек на скулы. Когда он наклоняется за водой, я мельком могу заглянуть в ворот фланелевой рубашки, у которой расстёгнуто две пуговицы. Я украдкой вижу мышцы груди, лёгкий покров волосков. Мой разум блуждает, представляя, как бы я расстегнула его рубашку, сдёрнула с его плеч, а потом толкнула, заставляя Райдера лечь на спину. Я бы оседлала его талию и провела ладонями по тёплой, напряжённой коже живота.

Мимо меня со свистом проезжает велосипедист, вырывающий меня из грязных фантазий. Мои кулаки сжаты, соски так и царапают тонкий материал лифчика. Я до боли остро осознаю каждый дюйм тела Райдера и то, как часто я думаю о сексе, когда нахожусь рядом с ним. Наверное, это просто накопившееся неудовлетворение, подобное статическому электричеству, которое трещало и искрило между нами так долго, что ему нужно куда-то выйти, выплеснуться. Мы по умолчанию согласились не убивать друг друга, так что какая её катарсическая активность нам остается? Что может прогнать эту адскую энергию, пульсирующую между нами?

Единственный ответ — секс.

Если Райдер и знает, что я наблюдаю за ним, то ничего не говорит. Он сделался тихим даже по его меркам с тех пор, как мы заказали еду и сели за столик под открытым небом. Его ладонь лежала на моей пояснице, пока мы шли, и он придержал для меня дверь. Прежде, чем дверь закрылась за нами, он наградил Люка убийственным взглядом, от которого у меня слегка подкосились колени.

Положив свой сэндвич, Райдер отряхивает крошки с рук и берётся за свой телефон. Через несколько секунд мой издаёт сигнал.

«Кем был тот придурок?»

Я снимаю блокировку и печатаю: «Старый неудачный перепих».

Рука Райдера крепче сжимает телефон, когда он читает моё сообщение. Он стискивает зубы, сглатывает, будто попробовал нечто гадкое, и во мне бурлит тепло. Райдер ревнует?

Интересно.

Я снова открываю сообщения и пишу: «Их у меня много».

Райдер читает сообщение. Костяшки его пальцев белеют, затем он поднимает глаза и с долгую минуту изучает меня взглядом. Когда он переключает внимание на телефон и начинает печатать, моё нутро скручивает от предвкушения.

«Лгунья из тебя так себе, Солнце».

Я прикусываю губу, стараясь скрыть улыбку. «Ладно, их не так уж много, но все неудачные».

«Почему неудачные?» — пишет он.

Я рефлекторно отвечаю Райдеру. «Потому что самого интересного так и не случилось, если ты понимаешь, о чём я».

Мои уши горят. К щекам приливает румянец. Зачем, чёрт возьми, я сказала ему это?

Его тело замирает, пока он читает. Свободная рука Райдера барабанит всеми пятью пальцами по его бедру, пока он пишет ответ. «Значит, они были имбецилами. Имбецилами, которые понятия не имеют, что упустили».

Необъяснимый комок эмоций встает в моём горле. Я откашливаюсь.