но у меня к вам дело.
— Какое еще дело?
— Это касается вашего внука.
— Нет у меня никакого внука. У меня сын арестован, мой мальчик, ему нужна помощь, а ты …
— Ваша помощь нужна еще не родившемуся ребенку. Ребенку вашего сына между прочим. Илье уже ничего не поможет.
На мое последней фразе свекровь всхлипывает.
— А вот малышу, вы можете дать достойное будущее. Так я заеду?
Глава 27
Лилия Константиновна встречает меня без привычной улыбки, как это было раньше.
Киваю и прохожу вглубь квартиры, не забывая разуться. У свекрови хороший вкус. Уютно.
На нервах хочется растереть предплечья, но я себя одергиваю. Прохожусь ладонями по бедрам, будто разглаживаю складки на брюках и без приглашения присаживаюсь за круглый обеденный стол в гостиной, прямо возле окна. Вид отсюда прекрасный. Илья купил своим родителям квартиру в историческом центре, с видом на набережную.
— Чаю не предложите?
— Выкладывай, чего хотела.
Свекровь, теперь уже бывшая, недовольно поджимает губы, но вступать в открытый агрессивный конфликт не спешит. Только присаживается напротив и, судя по всему, так же как и я, чувствует себя не в своей тарелке.
Небрежными движениями разглаживает белоснежную скатерть и поднимает взгляд. Смотрит мне в глаза и словно с каким-то сожалением покачивает головой.
— Я же так хорошо к тебе всегда относилась. Ты мне как дочка была.
— И именно поэтому вы молчали? Когда ваш сын мне изменял, вы были в курсе же. Были!
— Это просто интрижка. Со всеми бывает.
— От интрижки детей не появляется, да и квартиры на долгие месяцы не арендуются…
Лиля фыркает и отворачивается. Смотрит в окно.
У меня нет времени смотреть этот спектакль одной актрисы, а уж участвовать в нем, и подавно.
— У вас скоро родится внук. Или внучка. И если в вас осталась хоть капля человечности, вы просто обязаны сделать все, чтобы этот ребенок был счастлив и жил в достатке. Я уже связалась с, — морщусь, — Надеждой…
— А что, если я не хочу? Не хочу воспитывать какого-то непонятного ребенка? С чего ты взяла, что он вообще наш? Что он от Ильи?
— Антипов делал тест на отцовство, — жму плечами. — Так что это точно ваш ребенок.
Лилия Константиновна облизывает губы, нервно барабанит пальцами по столу.
— Нет, — качает головой.
— Ваш выбор.
Уже хочу подняться, но слышу хлопок где-то поблизости.
Свекровь вздрагивает. Мы обе смотрим в сторону источника шума.
— Совесть имей, Лиля, — басит свекор и выходит к нам из спальни. — Здравствуй, Света.
— Здравствуйте.
— Ты знаешь адрес этой девочки?
— Знаю.
— Хорошо. Напиши мне, я во всем разберусь и помогу, чем смогу.
Лилия Константиновка закатывает глаза.
— Одного ты уже воспитала. Любимчик. И где он сейчас? Сядет! За делишки свои. А я говорил! С самого начала говорил.
Пока они выясняют отношения, быстро пишу адрес и выскальзываю в прихожую, где вскоре меня нагоняет бывший свекор.
— Ты прости нас Света. За все. А за сына нашего, больше всего.
— У меня все хорошо.
Раньше, этот мужчина ограничивался лишь парой фраз. Я вообще думала, что он меня недолюбливает, в отличие от свекрови. А оказалось вот наоборот…
— Пусть так и остается. Ты прекрасный человек, и ты должна быть счастливой.
— Спасибо, — немного теряюсь, от этой речи. Прокашливаюсь и решаю вернуться к тому, ради чего я вообще здесь. — Вы знаете, это девочка хочет уехать, мы вроде как условились, что я на вокзал ее отвезу…
— Не против, если я съезжу с тобой?
— Конечно.
Через сорок минут, я, Надя и отец Ильи стоим на вокзале.
Наденька помалкивает, запуганно посматривая по сторонам.
Свекор дал ей денег, записал адрес того места, куда она едет. Заверил, что всем поможет.
— Ну, всем до свидания. Простите, — поджимаю губы, — но очень надеюсь, что никогда больше не увидимся.
Свекор понимающе кивает. Надька молча глядит в пол.
Разворачиваюсь и иду к машине. Там, сидя за рулем, еще долго не трогаюсь с места. Думаю.
Думаю, о том, что видела ее сейчас, даже разговаривала, но никакой боли или обиды не почувствовала. Я не желаю ей ничего плохого, мне просто ровно. На неё, на Илью и всю его семейку.
Лизка была права. Нужно жить дальше. Нельзя опускать голову.
Улыбаюсь своему отражению, торопливо вытирая слезы.
Я поставила точку. Я смогла.
Теперь осталось лишь получить бумаги о разводе. Насколько поняла, Илья больше не затягивает этот процесс. Ему не до того. СИЗО, следствие...
Накидываю ремень и еду к Жене, почти на час раньше, чем собиралась.
Когда приезжаю на место, меня встречает охранник, спрашивает, нужно ли загонять машину в гараж, уверенно киваю и захожу в дом. Я планирую сегодня тут остаться, лучше до завтрашнего обеда.
Чувствую запах готовящейся еды. Что-то вкусное. Разуваюсь, снимаю пиджак и бросаю его на диван в гостиной, сама, крадусь на кухню.
Накрываю Женины глаза ладонями, привстав на носочки, и вижу, как у него мурашки по шее бегут от моих прикосновений. Улыбаюсь шире. Меня просто распирает от осознания этого факта.
Он меня до мурашек...
До мурашек же!
— Я теряюсь в догадках.
— Эй! — хлопаю Женю по плечу, и почти сразу оказываюсь обездвижено прижатой к стене. — Ну что ты делаешь? У тебя там сейчас все сгорит, — киваю на сковороду.
— Плевать. Я и так слишком долго тебя ждал.
Женя приподнимает меня над полом, и я ловко скрещиваю лодыжки за его спиной.
У меня сейчас сердце выпрыгнет от передоза эндорфином. Касаюсь губами Жениной щеки, крепко обнимая его за шею.
— Как прошел твой день? — интересуюсь, а сама только и жду, когда он меня поцелует.
— Обычно. Лучше расскажи, как у тебя?
— Я стала миротворцем.
— Поподробней?
— В общем, съездила к свекрам и сдала им беременную Илюхину любовницу. Ребенка жаль просто, с такими-то родителями…
— Куда ты дела женщину, что нахамила мне при первой встрече?
— Женя! — хохочу, но для вида, все равно пытаюсь дуть губы.
— Что? Я даже слова вставить не успел. Прибежала, поучила жизни и убежала.
— Но ты же все равно меня поймал, — перехожу на шепот.
— А могло быть иначе?
Снегур улыбается уголком губ, а потом наконец-то целует.
