боялся, что ты не придешь в себя.
Я постаралась успокоить его, просипев:
— Я в порядке, Каин. Все нормально.
— Ты была без сознания четверо суток. Четверо! Куратор позволил мне первые двое сидеть возле тебя, пропустив занятия. Да он сам почти все время был здесь, наплевав на свою работу. Первые сутки были самые тяжелые: лекарства миссис Пицбург не подействовали на тебя так, как должны были. Ты то билась в горячке в конвульсиях, то лежала холодной, будто умерла. Куратор до сих пор не объяснил мне, почему защита профессора Данте на тебя не подействовала и почему организм отвергал лечебные снадобья. Но я знаю причину — это твоя...
— Генриетта!
Облегченный голос куратора прервал рассказ дракона, не позволив мне дослушать его признание. Неужели дракон каким-то образом узнал мой секрет?
Мой верный друг заметно погрустнел, отпуская мою руку и вставая с кровати. Профессор Гайринен приложил свою ладонь к моему лбу, а потом повторил действия миссис Пицбург — сканируя меня магией.
— Как ты себя чувствуешь? — похоже выслушивать вопросы о своем самочувствии мне еще долго. Я улыбнулась уголками губ, медленно отвечая:
— Профессор, все в порядке.
Видимо, красноволосый дракон вспомнил, что я его адептка, потому как смутился, переходя на сдержанное «вы»:
— Я рад, адептка Гунвор, что с Вами уже все в порядке, — он прокашлялся, пытаясь скрыть под этим свое смущение. — Адепт Хейккинен, прошу Вас оставить нас наедине. Я задам пару вопросов Вашей подруге, после чего ей следует отдохнуть.
Каин посмотрел на меня тоскливо, но решил не перечить куратору, а потому направился к выходу из моей палаты. Задержавшись возле двери, он пообещал:
— Я навещу тебя попозже. Уверен, что вся наша группа будет рада тебя увидеть. Особенно некоторые, — и, не дожидаясь моего ответа, вышел, оставив нас с профессором Гайриненом наедине.
Не знаю, кого именно он имел под «некоторыми», но точно не Шаарана. Потому как после занятий меня успели навестить все, кроме него и Сирианы Ванрагон, которая с удовольствием доломала бы мне ребра. Но не буду забегать наперед.
После ухода Каина, красноволосый дракон присел на край моей кровати и еще раз оценивающе прошелся по мне пристальным взглядом.
— Мне жаль, Генриетта, но Ваш секрет под угрозой. Профессор Данте смирился с тем, что по моей версии, виной в сложившихся обстоятельствах послужило Ваше иномирное происхождение, но сомневаюсь, что он поверил в это. Я сделаю все возможное, чтобы сохранить тайну. В этом можете не сомневаться.
— Спасибо, профессор, — я улыбнулась ему, чувствуя во рту подступившую горечь. Голова закружилась и меня начало мутить. Зажмурившись, я скривилась.
— Что с тобой? — обеспокоенно спросил куратор, вставая с кровати, и вновь переходя на «ты». Я открыла рот, чтобы заверить его, что все в порядке, но не смогла пересилить недомогание.
— Миссис Пицбург! Ей нехорошо!
В полубессознательном состоянии я пропустила появление целительницы. Она поднесла к моим губам холодную жидкость и заставила меня сделать несколько глотков. Часть жидкости не достигла цели, стекая по подбородку на воротник больничной сорочки.
Лекарство подействовало моментально — дурнота прошла, оставляя после себя только усталость. Я провалилась в крепкий сон, на этот раз без сновидений. Впервые за последние полгода.
— ...не стоит вам тут торчать, я позову, когда она проснется...
— ...организм еще слишком слаб...
— ...кости срастались, именно это и вызвало неожиданную реакцию...
Находясь между сном и бодрствованием, я слышала обрывки фраз знакомых голосов, но никак не могла определить, кто что говорит. Но я отчаянно хваталась за эти голоса, словно утопающий пытается вдохнуть глоток воздуха.
Сознание наконец-то пришло в себя, но я не спешила выдавать свое пробуждение, открывая глаза.
— Я не... Я и подумать не могла, что ее магия так поведет себя. Никто не знал, что она окажется невосприимчива к защите. Я не заметила, как и все. Но я чувствую свою вину. Я не должна была драться в полную силу. Должна была сдержать свою демонскую силу, она же человек...
— Хватит корить себя, Дарсия. Ты не знала, что с ней что-то... неправильное.
— Что значит неправильное, Фрэнки? — я узнала голос Кейры. — Она же с Харсуны. У них источник другой, поэтому...
— Нет, — раздался незнакомый мне голос. — Фрэнкстрауэнт прав. С ней что-то не так, и дело тут совсем не в другом мире.
Решив, что сейчас самое время, я открыла глаза и сразу нашла взглядом, кому принадлежали последние слова. Аракуэль Сианнодэль. Впервые слышу, чтобы он что-то сказал.
— Генри! — в несколько голосов воскликнули ребята. В основном, девушки и Грейнкаин. Дарсия оттеснила всех и попыталась меня приобнять. А попыталась потому, что иначе, чем «неудачная попытка», эти объятия не назовешь — я ведь продолжала лежать на кровати.
— Прости меня, Генри, — девушка немного отстранилась, вглядываясь в мое лицо в поисках ответа.
— Здесь нет твоей вины, Дарсия. Все в порядке, — я тепло улыбнулась демонице, отмечая про себя, сколько народу столпилось вокруг меня: Кейра, Каин, Фрэнки, Рекс, Дарсия, Аракуэль. Но не Шааран. Лучше показать свое отношение ко мне он не мог, стопроцентно. Обидно, но ожидаемо. А вот почему отсутствует Эйнхасад — вопрос.
— С Эйни все в порядке? А то вы все пришли, кроме…
— Не переживай, — перебила ведьма, махнув рукой. — Она нянчится с Мико.
Когда девушка увидела мое беспокойство на лице, ответила, опережая вопрос:
— Расслабься, они уже в курсе о котофее. За эти дни мы хорошенько сплотились. Ну, не считая демона, который ведет себя страннее обычного.
Мне так хотелось расспросить ее, в чем именно заключались эти странности, но я прикусила язык. Может быть, наедине поинтересуюсь, но не при всех.
Я присела на кровати, отмечая, что тело стало легким и послушным. Наконец-то лекарства все подействовали.
— Вы видели миссис Пицбург? Хочу узнать, когда я смогу покинуть это место и начать посещать занятия.
— Не терпится приступить к учебе? Одного дня оказалось недостаточно, чтобы убедиться в том, что мы конкретно попали на несколько лет? — дракон блондинистый широко улыбнулся мне, чем вызвал ответную улыбку.
— Так, все, заканчивайте! — послышался грозный голос целительницы. — Моей пациентке нужен покой, а от вас столько шуму… Убедились, что ее жизни уже ничего не угрожает — на выход. Давайте-давайте, — подгоняла она неспешащих ребят. — Ну, а ты, милочка, будь добра,
