что вот-вот упаду в обморок.
Но она снова улыбнулась, и мое сердце совершило тот же самый взлет, то же самое видение расцвело ярче, чем раньше, рассеивая туман, который начал расползаться по краям моего разума.
О Боже. Нет.
Я замер, чувствуя себя почти… сбитым с толку.
Как это произошло? Я не просил об этом.
Она наклонила голову, беспокойство отразилось на ее лице, и мир вернулся под натиском звука и света.
— Ты в порядке? — спросила она.
— Да. — Я испускаю долгий, медленный вздох, беру со стола безделушку и притворяюсь, что внимательно ее изучаю.
— Ты, кажешься, очень заинтересованным в этом.
— Мх, — промычал я, пытаясь контролировать свой пульс. Я чувствовал себя вспотевшим и слегка больным. — Да. Я… собираю их, — сказал я, поднося вещь ближе. Я не мог смотреть на Хейвен. Не прямо сейчас. Пока нет.
— Это наперсток, — сказала она. — С изображением… осла на нем. Это ослиный наперсток.
Эта штука попала в фокус. Я даже не знал, что такое наперсток, но оказалось, что это миниатюрная перевернутая чашечка. И да, с изображением осла на нем.
Это был даже не очень привлекательный осел.
Честно говоря, это было совершенно некрасиво.
Хейвен осторожно взяла его из моих пальцев.
— Я куплю его, — сказала она продавцу в киоске, вручая ему пятьдесят центов, которые он ей назвал, и снова протягивая наперсток мне. — Мой подарок тебе.
Я сглотнул, взял наперсток и положил его в карман.
— Спасибо, — ответил я, наконец, встретившись с ней взглядом. Она испытующе посмотрела на меня.
— Ты уверен, что с тобой все в порядке?
Ну, я буду жить. Очевидно.
Я кивнул.
Да. Нет. Я не знаю.
Что я действительно понял — внезапно и безошибочно — так это то, что она была способна разбить мое сердце. И если она собиралась это сделать, то все, что мог сделать я, это позволить ей.
Глава 22
Трэвис
В конце концов, ко мне вернулось душевное равновесие, и мы провели остаток времени на антикварной ярмарке, пробуя закуски из продуктовых тележек по внешнему периметру и копаясь в том, что могло оказаться сокровищем или хламом, в зависимости от конкретного человека.
Это был лучший день в моей жизни.
И самый худший.
Я все еще был слегка потрясен, даже сидя в своей комнате после того, как вернулся несколько часов назад.
Было какое-то отдаленное чувство счастливого удовлетворения в сочетании с растерянностью и замешательством, похожее на то, что я чувствовал утром после того, как по-настоящему напился на ежегодной вечеринке с тако и текилой «Синко де Майо» на Мейн-стрит. Я потянул спину, выполняя лимбо на берегу озера, и вырубился утром.
Хорошие времена.
И от них чрезвычайно трудно оправиться.
Тем более забыть.
По сей день я все еще чувствую легкую боль в спине, если слишком сильно поворачиваюсь в неправильном направлении.
Слава Богу, не было видеодоказательств.
Я взял наперсток и надел его на указательный палец, не в силах сдержать стон смущения, который вырвался у меня из горла из-за нелепости этой вещи. Осязаемое напоминание о нервном срыве, который у меня случился в тот момент, когда я понял, что хочу видеть эту женщину в своем будущем, и что шансы на то, что это действительно произойдет, равны нулю.
Кстати, о приступах.
Из зала донесся приглушенный звук смеха Клариссы в сочетании со стуком чего-то тяжелого.
— Это было чудесно, — услышал я ее слова.
Она уезжает?
О нет, она не уедет.
Не предоставив то, что она должна была мне. Ответы.
Я распахнул дверь и, выбежав в холл, увидел Бетти наверху лестницы, улыбающуюся, пока Кларисса спускалась с ручной кладью в руке.
— Подожди! — крикнул я, следуя за ней.
Она оглянулась на меня, но продолжила идти, остановившись только тогда, когда дошла до конца, поставив свою сумку на пол.
— Прекратите приставать ко мне, шериф.
— Приставать к тебе? Я к тебе не пристаю! — я всего дважды требовал от нее ответов до этого, когда уходил на работу и видел ее в коридоре, и оба раза она незаметно ускользала от меня, проскальзывая в комнату и щелкая замком.
Она, очевидно, была опытна в увиливании, вероятно, из-за того, что оставляла после себя множество глубоко неудовлетворенных клиентов.
Я встал перед ней, протянул руку, схватил ее за руки и закрыл глаза.
— Скажи мне, что ты видишь, — потребовал я.
— Я вижу человека, который носит ослиный наперсток.
— Забудь об ослином наперстке, — сказал я взволнованно, сжимая его крепче.
— Честно говоря, мне будет трудно забыть это.
Я открыл глаза, одарив ее свирепым взглядом. Ее плечи поднялись и опустились в многострадальном вздохе.
— Я указала тебе два пути, — сказала она, убирая свои руки из моих, подхватывая свою сумку и направляясь к входной двери.
Я последовал за ней.
— Они одинаковые!
Она внезапно повернулась, и я резко остановился.
— Я проясню тебе одну вещь, — сказала она, прищурившись, как будто пытаясь облечь все, что она собиралась сказать, в правильные слова. — Один из двух путей вызовет глубокое сожаление.
Мои губы сжались.
— Вау, так намного понятнее. Какой путь я выберу?
Она коротко рассмеялась, снова повернулась и пошла прочь.
— Подумай об этом хорошенько! — пропела она через плечо, открывая дверь.
— Ты шарлатанка, знаешь это?
Она весело рассмеялась.
— Разве не все мы такие, шериф Хейл? — а потом дверь за ней захлопнулась.
Я вернулся в свою комнату и лег на кровать.
Честно говоря, мне захотелось убежать отсюда, независимо от того, был ли мой дом готов к заселению или нет. Я провел рукой по лицу, осознав, что наперсток все еще на мне. Я снял его с большей агрессией, чем было необходимо, и бросил на прикроватный столик. Он приземлился идеально правильной стороной с мягким щелчком, глупый осел криво ухмыльнулся мне.
Мои плечи опустились, и инстинкт убежать усилился. Но я бы никогда ни от чего не убежал. Никогда.
Раздался тихий стук в мою дверь. Я вздрогнул, быстро вскакивая и бросаясь к ней, мое сердце бешено колотилось в груди. Я открыл ее, и Хейвен стояла там, выглядя застенчивой и немного неуверенной. С моих губ сорвался вздох.
Она пришла ко мне.
— Я не была уверена… Ну, я не была уверена, стоит ли мне стучать в твою дверь. Нужна ли… тебе компания сегодня вечером. — Ее щеки вспыхнули, и мое сердце воспарило выше, когда я точно понял, какого рода компанию она имела в виду. — Поэтому… — она подняла фотографию, которую я не заметил, что она держала в руке, — …я спросила совета
