Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
К концу командировки Сотников совершенно извелся от тревоги и тоски по жене. А когда он в последний раз позвонил Ане уже с аэродрома, ее телефон был вне зоны действия.
Квартира встретила его пустотой. Он сразу понял, что с тех пор, как они вместе уехали отсюда две недели назад, здесь никого не было: на мебели тонким слоем лежала пыль, и Анина кофточка, которую она в последнюю минуту передумала надевать, лежала на диване там, где она ее бросила.
Он сел за кухонный стол и набрал Анин номер. Ответ был тот же: телефон абонента выключен или находится вне зоны действия.
Такого просто не могло быть! Да, точная дата его возвращения заранее была неизвестна, поскольку врачи летели не регулярным рейсом, а военно-транспортным самолетом, но в любом случае Аня уже должна была вернуться домой. Он еще раз набрал номер: телефон абонента выключен… Все больше нервничая, он позвонил в Сертолово – там никто не ответил. Тогда Витя набрал мобильный номер тестя.
– Здравствуйте, это Виктор.
Ответом ему было молчание.
– Алло, алло! Валентин Константинович, вы меня слышите?
– Ты где? – глухо отозвалась трубка.
– Дома! Валентин Константинович, где Аня?
– Я в офисе, – сказал Сумароков, не отвечая на вопрос, – буду здесь еще в течение часа. Пиши адрес.
– Что с Аней?! – заорал Витя.
– Приедешь – узнаешь.
Сумароков дал отбой.
…Витя бежал к остановке обычным маршрутом их вечерней пробежки, но Ани рядом не было.
«Господи, сделай со мной все, что угодно, лишь бы она была жива! Сделай так, чтобы она была жива! Пожалуйста, Господи, пусть она будет жива!»
Он страстно молился, понимая, что Сумароков вызвал его не для того, чтобы сообщить: «С Аней все в порядке».
Не в силах дожидаться лифта, он пешком взлетел на третий этаж. Нарядная секретарша, сидевшая за компьютером в приемной Сумарокова, посмотрела на него с изумлением: какое дело могло привести к ее боссу этого запыхавшегося курсанта с отчаянным выражением лица?
– Валентин Константинович занят… – начала она, но он уже промчался мимо и толкнул тяжелую дверь.
Сумароков сидел за столом. Увидев Виктора, он смерил его презрительным взглядом, швырнул через стол конверт и поднялся, собираясь уйти. Витя схватил его за руку.
– Где Аня?
– Не твое дело, урод, – сквозь зубы процедил Валентин Константинович. – Больше ты ее не увидишь. Все вопросы через адвоката. – Он резко вырвал руку и вышел из кабинета.
Витя схватил конверт.
«Дорогой Витя, – писала Аня своим круглым детским почерком, – мы не будем больше вместе. Прими это и не пытайся меня вернуть. Не думай, что ты в чем-то виноват передо мной, – решение расстаться я приняла не под действием обиды или негодования. Я была с тобой счастлива, но сейчас обстоятельства изменились. Я больше не хочу делить с тобой жизнь. Я боюсь тебя, а мысль о том, чтобы лечь с тобой в постель, вызывает у меня настоящий ужас. И дело не в том, что случилось между нами в последний раз. Ты не виноват, все дело во мне. Я могла бы не писать тебе, просто уйти, потому что свое решение не изменю, как бы ты меня ни уговаривал. Цель этого письма только одна – чтоб ты не чувствовал себя виноватым. Ты был прекрасным мужем, да и будешь еще, только не для меня. Я знаю, что ты будешь терзаться, по косточкам разбирать нашу жизнь, пытаясь понять, что ты сделал не так. Ничего, Витя! Ты всегда поступал как порядочный человек.
Я уезжаю. Когда ты вернешься из Грозного, меня уже не будет в России. Не пишу, где я буду, чтобы ты меня не разыскивал, потому что это не имеет смысла. Я не вернусь по крайней мере год, но не ищи меня и потом. Насчет развода свяжись с папиным адвокатом, я подписала все бумаги, так что мое личное присутствие не потребуется. Прощай, Витя, спасибо тебе за все».
…Что ж, Господь выполнил его просьбу – Аня жива, только не хочет больше его видеть. Она жалела его, но не любила, так и не смогла полюбить за годы брака. И нельзя верить тому, что она написала. Она просто хотела смягчить удар, а на самом деле не простила ему изнасилования и потери ребенка.
Он вспомнил, как она вырывалась, а он крепко держал ее в капкане своих ног… Конечно, она не хочет еще раз испытать такое!
«Ты сам все уничтожил, – сказал он себе. – За одну минуту умудрился разрушить все хорошее, что было в твоей жизни. Ты сам лишил себя света и радости. Аня пишет, что ты не виноват, но утешаться этим малодушно и глупо».
Утрата была сокрушительной. Но он не хотел избавиться от горя, наоборот! Как бы ему ни было плохо сейчас, Ане тогда было гораздо больнее. И теперь он должен все выдержать и пережить…
Вернувшись в квартиру, где полно было Аниных вещей, он разрыдался. Потом позвонил адвокату и в категорической форме отказался разводиться, пока не увидится с женой.
– Воля ваша, – равнодушно сказал тот. – Анна Валентиновна предвидела такой вариант и просила на вас не давить. Если передумаете, звоните.
Витя походил по квартире и понял, что оставаться здесь больше не может. В тот же вечер он уехал в общежитие.
Надеясь на чудо, он несколько раз звонил в оставленную квартиру и с замиранием сердца слушал длинные гудки: вдруг Аня передумала и вернулась? Трубку никто не брал.
И потянулись дни без нее.
Как автомат, он ходил на консультации, сдавал экзамены, отрабатывал смены в больнице. Вскоре выяснилось, что аспирантура, которая была ему твердо обещана, от него уплыла. Сотников пропустил срок подачи официального заявления, протежировавший ему Колдунов находился в отпуске, и ситуацией воспользовались, чтобы вместо Вити взять другого курсанта, чей папа был большим чином в подольском госпитале.
Витя воспринял эту новость равнодушно. После ухода Ани ничто в жизни уже не могло причинить ему настоящей боли. Понимая, что ставит крест на своей хирургической карьере, он распределился на подводную лодку.
Через несколько дней позвонил вернувшийся из отпуска Колдунов:
– Витя, ты как?
– Спасибо, у меня все в порядке.
– Но я только что узнал, что ты с аспирантурой пролетел!
– Ничего страшного, Ян Александрович.
– Как это – ничего страшного? Да великий Пирогов в гробу перевернется, если узнает, что ты свой талант на флоте гноишь! Я, когда выпускался, и половины того не мог, что ты делаешь, а ведь тоже не последний человек на курсе был! Попытаюсь тебя на какую-нибудь другую кафедру пристроить…
– Спасибо, не нужно, – прервал его Сотников. – Я поеду служить.
Колдунов помолчал, потом осторожно переспросил:
– Ты уверен, что не хочешь, чтобы я тебе помог?
– Абсолютно уверен. Меня все устраивает. Два года отслужу и вернусь в хирургию.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
