восторг зашкаливает за пределы приличий, и никто ничего не способен сказать против. Юкими вертит головкой, как юла, смотрит то на одну румяную сестру, то на другую. Анимешные глазки съели почти всё личико. Губки обиженно дрожат.
— А почему? Почему всё так? Так несправед…
— Ты на очереди, дорогая Юки, — успокаиваю, и конкретно в этом случае я не сильно сопротивляюсь Жадности. Не обижать же дитя. Пускай утешится мыслями о скором свадебном каравае, одной невестой меньше, одной больше, проблем не прибавится и не убудет. — Никто не забыт!
— Ура! — радуется девочка.
— Что вообще происходит? — качает головой Митя, наконец оттаяв. — Это как-то преждевременно, непонятно и очень уж неприлично. Особенно, разговоры о некоем родстве. Я, конечно, не поборник скромности и не знаю причин происходящего, но слишком уж всё звучит вызывающе. Лиза, разве ты не должна что-то сказать, как самая старшая?
— Мммм, а что? — пищит сереброволосая княжна, сводя ножки под платьем и качаясь всем телом в радостном возбуждении. — Сеня ведь объяснил…Всё-всё объяснил…
Митя смотрит на сестру, как на Второе пришествие богов.
— Да-а-а-а, — Ричард зевает. — Конечно, впечатлил Беркутов, еще как. Такие обещания раздавать…надо же иметь смелости. Хоть и Полковой, но тут вернее будет сказать — всего лишь Полковой. Ох, когда отец вернется из командировки, обошлось бы без вспышек Громовых когтей.
— Обойдется, — заявляет возникшая из ниоткуда Кали. Проворная княгиня держит бокал, полный шампанского. Даже не пригубила — алая помада на губах не тронута, носит фужер чисто для виду. С язвительной ухмылкой Кали оглядывает княжон, особенно заостряет внимание на родной дочке. — Лакомки мои, пока вы не побежали мерять свадебные платья, мне придется вас разочаровать. Никаких помолвок у вас с Сеней не произошло.
— Как это?! — одновременно вытаращивают глазки девушки. — Сеня только что…
— К большому сожалению, всё, что сказал или скажет Сеня за этот вечер, не имеет никакой силы, — отрезает Кали. — Лиза, ты ведь видишь влияние Хаоса на нашего дорогого юношу.
— Вижу, — отвечает княжна, смертельно побледнев. На красивом лице написаны все эмоции. Ей стыдно, что она забыла столь важную вещь. Вскружили девушке голову мои слова о родстве и прочем, вот и забылась.
— Вот-вот, — кивает Кали. — Хаос влияет на Арсения и он молотит языком невесть что, уж прости за простонародный фразеологизм, дорогой сударь.
Я, не отпуская Астру с Анфисой, дергаю правым плечом, мол, какие обиды, вы меня от свадебной плахи спасаете. Честно, я готов еще сказать и большое спасибо, но наедине, а то некрасиво так вести себя перед неудавшимися невестами.
Мигом барышни погрустнели. Такой облом, хе. Грустно, кстати, далеко не только девушкам.
— Да что за напасть еще взялась! — ярится Жадность. — Эта Кали подслушивала что ли? Чертов слух Гончей! Зачем влезла?! Мы таких красоток почти захапали, таких сосок почти себе заполучили, таких рабынь почти захомутали на всю жизнь.
— У-у-у-у-у…. — расстроенно ноет Похоть без слов.
— А жаль, согласна, — с усмешкой Кали смотрит на печальных дочерей. — Сеня буквально вложил судьбу в наши руки, а мы его отпускаем, как пойманного зайчика, — хитрый взгляд в мою сторону. — Но куда деваться? Мы — Бесоновы, а значит, в первую очередь, должны блюсти дворянскую честь и достоинство, даже когда это означает терпеть убытки. Негоже нам вестись на проделки Хаоса.
Есть в этом зерно истины. Возможно, Жадность действует согласно какому-то общему плану Монстров, и это уже не проверить. А Бесоновы опять пытаются демонстративно показать себя с лучшей стороны — де, смотри, как мы на провокацию не повелись, хотя ты такого наплел мальчик, что можно свадебным колоколам звенеть уже.
— И что теперь делать! — тяжкий вздох Астры звучит как: «И как теперь жить».
— Надеятся, что когда исчезнет метка Хаоса, Арсений не изменит своего мнения насчет вас, красавиц, — поясняет Кали. — Но это уже от его воли зависит. Арсений, пойдем. Тебя хочет видеть Ее Величество Сина Александровна.
— Ее Величество? — княжон приходится отпустить. Расцепляю пальцы, хоть Жадность и упорно сопротивляется с бурчанием: «Не хочу, не отдам! Мои, мои, мои!» — Хорошо.
— Я провожу. Не скучайте, дочки, — Кали лукаво подмигивает княжнам, особенно посмурневшей Ксюше.
По дороге в салонную комнату княгиня поясняет, что «карета» Сины прибыла пятнадцать минут назад. Кали не забывает предупредить, что вместе с императрицей прибыла и царевна Берегиня, так что «будь готов к щенячьему визгу».
— Хм. Многое вы обо мне знаете, Ваше Сиятельство.
— Лишь о твоих дискотеках, — улыбается Кали.
А вообще, гладко вышло. Императрица навестила бал как раз после разборки с Бемижаром. Видимо, Бесоновы так и задумали, дабы не подвергать жизнь Сины Александровы смертельному риску. Ну а насчет прочих гостей-аристо две версии: либо Софии их просто не жалко, либо всё же она рассчитывала по-тихому взять Бемижара и увести в камеру. В любом случае из гостей никто в итоге не пострадал.
Внешне императрица — вылитый клон княгинь Софии и Светланы, ну и, уже почти родной, княжны Лизы. Ослепительное серебро волос, голубые глаза, прекрасное лицо. Лишь малютка Берегиня отличается от квартета пепельноволосых красавиц, слишком уж юна еще.
София, кстати, тоже здесь. С хитрим лицом, как обычно.
— О, позволь представить тебе юного главу рода Беркутовых Арсения Всеволодовича, — представляет меня княгиня матери Берегини.
Сама царевна, когда я вхожу, слегка розовеет, отводит взгляд, снова прикипает им ко мне, снова отводит…
— У-у-у-у… — Похоть опять воет, скотина мерзкая.
— Ваше Императорской Величество, — кланяюсь я младшей сестре Софии, и затем, не менее почтительно, Берегине. — Ваше Императорское Высочество.
— Арсений, — кивает Сина, разглядывая меня. — София Александровна рассказала, что сегодня ты спас бал и гостей от вторгнувшегося хаосита.
— Да это я! — выпучивает грудь Гордыня. — А еще спас малыху Юкими! Нам теперь Бесоновы по гроб жизни обяза…
— Я лишь поучаствовал, — скромно отвечаю. — Сделал я совсем немного.
— Так немного, что Дом Бесоновых заключает с твоим родом официальный союз? — улыбается жена императора Всея Руси, взглянув на сестру.
Ого, да у нас оказывается публичная сделка. Теперь император будет в курсе. А зачем? Очень загадочно и очень интересно.
— Пусть Владимир видит, что я готова побороться за Арсения, — будто услышав мои мысли отвечает им София. — Так просто мы не сдадимся.
Открытая игра, значит. Ну или ее видимость.
Сина никак не реагирует на вызов ее мужу. Ей, похоже, просто любопытен я. Зато Берегиня хмурит лобик и смотрит на свою тетку недоброжелательным взглядом.
— Решила повоевать за образцового юношу? — спрашивает пепельноволосая императрица. — Сделать его рекламным лицом своих вассалов?
— Не исключено, — хитрит София. — И это тоже.
Похоже, поговорили. Я себя показал, могу и топать восвояси.
— Мама, я хочу потанцевать,
