— Ирина, повествуйте. Ви вся такая сияющая, что Гойцману даже страшно смотреть, — сияли все!
Сами подумайте, текла их жизнь мирно и тихо (если не считать редких запоев Артёма), а тут прямо испанские страсти! Всех всколыхнуло и разбудило трио «Юля-Кира-Митя».
— Юлька вся в сомнениях, но, я уговорила ее поехать на Тенерифе! Улетаем завтрашней ночью. Там она успокоится, а я попытаюсь убедить ее уйти от Киры.
— И быть с Митей? — Дава не мог не спросить.
Все промолчали, зная, что для Давида тема больная.
— Нет, Дава. Это она сама решит с кем ей быть. Тут Дора права, как ни странно. Там и поймет, что ей нужно и кто ей нужен. А может и никто! — ну не могла Джеки оставить Даву в безнадежном состоянии, ибо любила его, как все, кто жил в этом московском доме.
Теперь все смотрели на Якова Моисеевича. Он пошевелил бровями и губами по обыкновению, и выдал заключение.
— Браво, Джеки. Подловили наилучший момент! Значит так… Артемий, на тебе Митька. Кто его знает, что парню в голову взбредет? Ходи за ним, как привязанный. Напросись в гости в «Ярославец» и прочее всякое. Ну, ты умеешь, что я тебя учить буду. Дора и Фира — следить за Кирой! Во все глаза! Если нужно купите бинокль и очки! Когда и с кем приехал, как был одет и во сколько уезжает.
— Бинокль у нас есть, опоздал ты, Яшка, со своими советами, — Фира победоносно смотрела на юриста.
— Вот кто бы сомневался, а? Так, теперь Света… Если сестры заметят, что Кира выносит что — то из квартиры Юли, или иное подобное, сразу фотографировать и звонить мне! Ви же дома все время, вот и держите связь с Собакевичами. Ирина, Ви с Юлей…Ну, сами разберетесь, умница. Ну, а я стану готовить документы на развод, причем скорый и безболезненный!
— Это сделаю я, — Дава, молчавший все это время, заговорил, — Дела о разводах мой конек, пап. Ты знаешь. А если зашел разговор о Кирюшке, то тут я расстараюсь на славу.
Яков Моисеевич даже думать не стал, просто кивнул сыну, дав свое отцовское благословение.
— Тогда я в помощь Артемию. Вечерами буду к Митьке похаживать. Беседы и прочее разное. Да и есть шкурный интерес у меня, уж простите. Ему надо дело свое расширять, вот и дам пару советов, чем и отвлеку нашего богатыря от саморазрушения и смертоубийства Ракова. А себе заполучу перспективного клиента. Всем всё ясно?
Соседи загомонили, радуясь, что каждому нашлось дело в этой истории и подвигав стульями, разошлись. На прощание велели Ирине писать каждый день и давать отчет о том, как там их сокровище.
— Ну, и сама не пропадай. Ведь не чужая нам… — это Фира с проявлением исключительного дружелюбия по отношению к Джеки.
— Фира, так и быть, привезу тебе вышивку росе та*. Положишь на полку и вазочку на нее поставишь, — Дора обиделась, — Дора Рауфовна, не куксись. И тебе тоже.
Ирина могла позволить себе быть доброй, это ведь она уезжала в райское место и, собственно, она и разрешила непростую ситуацию с Юленькой.
От автора: вышивка росе та — «солнечное кружево» вид рукоделия на Тенерифе. Плетение кружев вручную на особой раме.
Соседи тихонько разбрелись по домам, а Ирина, дождавшись, когда лестничная площадка опустеет, постучала в дверь к Широкову. Он открыл сразу… Ну, оно и понятно. Без слов пропустил гарнд даму в гостиную и выслушал, тоже без слов.
— Мить, пришла к тебе просить о двух подвигах. Уверена, что справишься, иначе ноги бы моей тут не было. Первое- терпение, второе- самоконтроль. Ну, как? Готов?
Широков слов таких не ждал, но понимал, что говорит Джеки про Юлю.
— Поясните или мне еще и третий подвиг совершить? Стать чтецом мыслей?
— Я и Юля завтрашней ночью улетаем. Куда? Не скажу. Надеюсь на твое понимание и то, что ты дождешься ее решения. Без психозов, бешенства и прочих проявлений. Далее — не убей Кирилла, пока нас не будет. Впрочем, вообще, не убей.
Митька даже задохнулся от злости.
— Я сам могу отвезти ее куда угодно, Джеки! Что за бред?!
— Вот такой реакции я и ждала. А теперь слушай и мотай на ус слова мудрой бабушки! Увезешь ее сам, навсегда потеряешь. Не знаю, говорила ли тебе Юля, но мама ее сбежала с любовником и оставила дочь одну! У Юльки мощная детская травма. Собственно, в этом и вся проблема. Хочешь, чтобы она всю жизнь думала, что виновата перед мужем за то, что сбежала с тобой? Тогда, вперед! Губи ее, себя, всех нас. Давай.
Митя задумался. Нет, он понимал, что Юлька не такая как все. Любил он ее и все ее странности и проявления. Но, вот так взять и отпустить? Непонятно куда и, вероятно, надолго? Да буквально все в нем протестовало против этого дебилизма! Но, Джеки не шутила ни разу, была встревожена сейчас и серьезна, как никогда.
— Надолго, Джеки? — и Ирина выдохнула, понимая, что поступила верно, придя к Мите и надеясь на его трезвомыслие.
— Уверена, что не надолго. Мить, она тебя любит. И скучать станет. Вот тогда, когда поймет что к чему, вернется к тебе. Сразу предупреждаю, склонять ее к чему — либо я не намерена. Готов ждать?
— А что, у меня выбор есть? Впрочем, да. Готов, Джеки, — печальный Широков опустил плечи, — Она сказала, что любит меня?
— Какой неожиданный вопрос! — глумилась Ирина Леонидовна, — Нет. Не говорила. Считай это моей догадкой. А что на счет Киры? — Митьку даже передернуло от имени мужа Юлькиного, но он ответил.
— Не трону.
— Чудесно! Мить, а ты сговорчивый малый. Это приятно, кстати. В качестве бонуса стану писать тебе, что и как, ладно? Если бы ты, балда, не насел сегодня на нее с разговорами и допросами, все могло бы сложится иначе. Что ты на меня уставился?! Вот мужики, а? Никакого понимания и эмоциональное восприятие, как у зубочистки!
— Джеки, да что я сделал то??! — ну, рассердился парень, бывает.
— С одной стороны Кира мозг ей вынес, с другой ты. Добили девочку мою! — а Митька и сам уже догадался.
Взгляд Юлькин, пустой и безразличный, все еще преследовал его. Да уж, женщины существа сложные, а Юлька сложнее всех их вместе взятых в сотни раз! И это любил в ней Митька. И именно за это и полюбил ее.
— Я понял, Джеки. Беситься не буду. Но, обещайте, что писать станете часто. А если уж зашел такой разговор, я просто обязан просить совета. Как думаете, если я напишу к ней, ответит?
— Разумеется, ответит. Но, я бы не советовала. Точнее, не пиши первым. Она напишет сама, когда поймет, что скучает, волнуется. Уразумел?
— Ага, — совсем загрустил Митька, но взял себя в руки, — Спасибо. Джеки, я Ваш должник.
— Митенька, голубчик, это мы все тебе должны. За то, что встряхнул нас и сам по себе оказался таким хорошим мальчиком! Глупостей не говори, ладно? Какие долги? Фира счастлива, благодаря тебе, Артемий вон, ходит с высоко поднятой головой. Света нарадоваться не может. И Юлька выползла на свет Божий. Ведь еще немного без тебя и …погибла бы, — Ирина поднялась с дивана, за ней Митя.
