своих собратьев, оно уже высоко, и сейчас оно угодит ему прямо в лицо – и снимет все мягкие ткани с черепа, сожрет глаза, и его последние минуты будут наполнены непередаваемой агонией…
Он ничего не мог изменить, так и было бы, если бы слизень не взорвался прямо у него перед лицом, обдав Рале розовато-красными брызгами. Это было удивительное спасение – и необъяснимое. Такое мог бы провернуть разве что сам Рале, если бы у него оставалось чуть больше сил, ни Лукия, ни тем более Ноэль не были способны ни на что подобное. Но кто тогда? Или это случайность?
Впрочем, очень скоро он убедился, что ничего случайного тут не было. Странная участь постигла не одного слизняка, она распространилась с впечатляющей скоростью. Там, где шипели маленькие хищники, остались лишь горы дымящихся обрывков.
Дымящихся?..
Это, да еще бело-желтые искры, то и дело мелькавшие у металлических стен, все расставило на свои места.
– Киган? – пораженно прошептал Рале.
Он пока никого рядом с собой не видел, но уже понимал: уничтожить хищников именно так могло только электричество. Маленькие особи были плотнее, чем медлительные и водянистые взрослые. Но в их телах все равно хватало воды, и если направить электрический заряд точно и правильно, будет именно то, чему стал свидетелем Рале: взрыв. Машина на такое не способна, а вот один из лучших биоэлектрокинетиков космического флота – вполне.
Все было кончено. Шипение утихло, движение прекратилось, и было слышно только, как растекается в разные стороны жижа, в которую превратились слизни.
Рале устало опустился на пол. Он, покрытый с ног до головы ошметками, чувствовал себя бесконечно уставшим и не по годам старым. Ему ничего не хотелось говорить, а хотелось просто исчезнуть, сгинуть, лишь бы ни с кем не объясняться. Он не знал, как много поняли остальные по его сегодняшнему поражению.
Он ведь облажался, нет смысла подыскивать для этого слово покрасивей! Вот Лукия – да, она справилась. Она стояла посреди зала, окруженная настоящими горами поверженных соперников, и на ее белой униформе появились лишь несколько пятен их грязной крови… и то, скорее всего, от взрывов, устроенных Киганом.
Сам Киган тоже не стал таиться, он вошел в зал так уверенно, будто у него тут просто прогулка намечалась. За ним прибитой старой мышью тащился Стерлинг, который даже на превращенных в жижу слизней умудрялся смотреть с нескрываемым опасением.
– Так и знал, что вы зажали самое интересное, – разочарованно протянул Киган. – А меня бросили играть в песочнице с этой истеричной лопатой!
– Побольше уважения! – возмутился Стерлинг.
– Что вы здесь делаете, Рэйборн? – осведомилась Лукия, подходя ближе. – Не помню, чтобы вызывала вас! Вы должны были остаться рядом с кораблем.
– Мог бы, – кивнул Киган. – Но это противоречило бы моему основному заданию.
– Я вас не совсем понимаю.
– Мое основное задание – починить корабль любой ценой, раз уж я механик. Раньше это было возможно прямо в пустыне. Но из-за местного ветерка, схожего по скорости с потерявшим управление поездом, все усложнилось. Буря здорово потрепала «Стрелу», кэп, и если я не найду тут нужные детали, будет хреново. Поэтому я отправился к вам – а застал настоящую вечеринку, на которую меня, естественно, не пригласили!
– Век бы здесь не появляться, – простонал Стерлинг.
– Это была не слишком опасная ситуация, ваше присутствие не требовалось, – пожала плечами Лукия. – А вот то, что вы рассказали о корабле…
Они говорили и дальше, но Рале их уже не слушал. Починка корабля – это вотчина Кигана, от телекинетика тут уже ничего не зависело. Хотя зависело ли от него что-то вообще? Лукия вела себя так, будто не заметила его оплошность.
Но главное, заметил он сам – и обманывать себя уже не сможет. Рале не исключал, что, даже если он выберется с Глизе живым, ему придется навсегда покинуть «Северную корону».
* * *
Все покатилось в никуда так резко, так неожиданно, что Тувенег до сих пор не мог в это поверить. Так не должно было случиться!
Ему не обязательно было убивать девчонку. Точнее, изначально он и убивать-то ее не планировал… Она все равно была не слишком важна. Его решение избавиться от нее, чтобы постоянно не мелькала перед глазами, было скорее капризом, чем необходимостью. Разве мог он подумать, что все сложится именно так?
Рива не представляла серьезной опасности, но она раздражала его. Во-первых, в ней Тувенег видел воплощение ее родителей, о которых предпочел бы забыть. Во-вторых, Рива не проявляла должного смирения – она, оставшаяся без опеки родителей, должна была прятаться по углам, а не лезть во все дыры! В-третьих, с каждым сезоном она получала все большее влияние в сообществе людей, а вот Тувенег свое влияние, и без того скромное, терял. Ему почему-то казалось, что одно связано с другим. Как будто Рива забирала уважение, которое предназначалось ему! Ну и наконец, в-четвертых, она, становясь старше, все больше походила на свою сестру Юсту. А Юсту Тувенег ненавидел всем сердцем. Можно сказать, благодаря ей он и узнал, что такое ненависть!
Но добраться до Юсты он не мог, она находилась под надежной защитой сеншена. Поэтому он решил выплеснуть злость, накопленную на обеих сестер, на Риву. Он попросил ее себе – его давно уже возмущало то, что ее не отдали мужчине в должный срок. Все ведь понимали, что она стала женщиной, даже если скрывает это! Тувенег хотел победить ее хотя бы так, показать ей ее истинное место.
У него должно было получиться. Он прекрасно знал, что сеншена не волнуют дела людей. Поэтому когда Риву вдруг отдали кому-то другому, Тувенег сразу понял: без вмешательства Юсты здесь не обошлось. Вряд ли для нее была важна сестрица или тот охранник, которому она в итоге досталась. Тувенег не сомневался, что Юста хотела унизить его, и ненавидел ее еще больше.
Он был уверен, что проиграл, и готов был сдаться. Ему казалось, что и выбора-то нет, все уже решено! Но тут вмешалась Хасма.
Она была старшей из его жен – и самой умной. Собственно, поэтому Тувенег и оставлял ее при себе, ее тело давно уже перестало его привлекать. Но он отдавал должное ее поразительной хитрости.
Вот и сейчас Хасма сделала то, до чего он не додумался. Она оставила своих дочерей у общей хижины, куда Рива пошла со своим новым хозяином. И дочери заподозрили неладное: девчонка совсем не кричала! А должна была: или от страха, или от боли, или от всего сразу. Хасма не сомневалась, что Рива каким-то образом обманула охранника, и убедила в этом мужа. Она пообещала Тувенегу, что сама найдет нужные доказательства.
Он с готовностью согласился на ее замысел. Тогда он получил
