намерена использовать бедняжку Пичугу против Княжны, отмахнулась.
— Сейчас это уже неважно. — сказала девушка очень серьезно. — Тогда я не знала тебя, и была готова использовать в своих целях. Теперь все изменилось.
Приятно, конечно. Вот только, с момента, как коп с Духановым преподнесли мне такой подарок, я с ней за пределами школы виделся лишь два раза. Один, когда проводил ее до машины на парковке, а второй — на запланированной прогулке по набережной. И все. Максимум, в школе удавалось перебросится парой фраз.
Другими словами, две недели прошли быстро. Моргнул, и вот уже Кукла сообщает, что по ее оценке прогресс мутаций достиг сорока пяти процентов. Я и сам это все чувствовал — сила, выносливость, скорость реакций и усвоения новой информации, все это серьезно выросло. Но в числовых выражения, конечно же, не считал. А оно, оказывается, вон как! Почти половина прежнего меня, да еще и без пули в голове!
«Круто. — оценил я. — Значит, еще через пару недель, процесс можно будет считать завершенным?»
«Скорее, через месяц, а то и два. — тут же обломала меня напарница. — В первую очередь мы перестраивали твое тело под простейшие задачи, касаемые только силы. На изменения мозга, чтобы получить доступ к полному спектру псионических способностей Чистильщика, потребуется больше времени».
Мы сидели… то есть, я сидел в шикарном кабинете Духанова, за его массивным столом, утонув в огромном директорском кресле. Второй день уже работал без пригляда графа — он сказал, что с большинством форс-мажорных ситуаций я уже способен справится самостоятельно, а для остального есть Семен Губарев и телефон. И умотал куда-то на неделю. То ли в горы, то ли на пляжи. А может и в такое место, где есть обе опции сразу.
И я, вроде, справлялся. Даже умудрялся выкраивать время, чтобы изучать расклад сил на политическом небосклоне, а также — сведения, связанные с крупнейшими группировками Козырей в России. По обоим вопросам у меня имелось прискорбно мало данных, а то, что с первыми и вторыми рано или поздно придется столкнуться, я ни на секунду не сомневался.
«Обломщица! — обвинил я Куклу. — Чего тогда говорить было про сорок пять процентов?»
«Физические возможности, соответствующие функции Ликвидатора восстановлены именно в таком объеме».
«Ну, да. Ну, да».
Тут на столе ожило переговорное устройство, связанное с таким же в приемной. Голос Елены Степановны, секретаря, произнес.
— Денис Всеволодович, к вам посетитель. На прием не записывался, охране на входе сообщил, что является поверенным рода Воронцовых, и прибыл к вам с предложением от самого князя.
Воронцовы, Воронцовы, Воронцовы… Что я про них знаю? Один из шести княжеских родов, то есть представители самого что ни на есть высшего дворянства. В прежней, царской, России, такие еще были и родственниками монарха, но у нас — нет. Просто один из ближников Стрельницкого, который после Реформации вознесся на самую вершину.
Ну, кроме знатности, еще и богатство, да. Заводы, пароходы. Основные активы — пищевая промышленность, несколько химических комбинатов, десяток сетевых рестораций, кондитерских и гостиниц. «Метрополи», например, все его, как у нас в стране, так и за границей.
И этот человек прислал ко мне своего поверенного?
— А уточните… — я немного сбился, отвечая. Все-таки не готов был к этому визиту, хотя и ждал постоянно какой-то подлянки. — Он пришел ко мне или к Александру Александровичу? Вероятно, он не знал, что господин граф в отъезде?..
— К вам. Поверенный отлично осведомлен об отсутствии его сиятельства в столице.
Блин! Ко мне! Зачем? Похоже, началось! Неслучайно же совпало, что Духанов уехал, и Воронцов появился. Ох, не случайно!
— Просите, Елена Степановна. — максимально ровным голосом произнес я в микрофон.
Через пару минут в кабинет вошел мужчина, так же похожий на юриста, как Денис Пичуга — на Ликвидатора. Здоровенный амбал — метра два с хвостиком рост, плечи ровно по ширине стандартного дверного проема, массивная грудь, узкая талия и таз. Борец какой-то, а не поверенный!
Одет, впрочем, цивильно. Костюмчик от «тебеэтонепокарману», очки в тонкой оправе, портфель из кожи какого-то краснокнижного зверя. Лицо — доктор Ливси из мультика «Остров сокровищ». В смысле, с такой лучезарной улыбкой, что за ней вообще ничего не разглядеть.
— Рад знакомству, Денис Всеволодович, рад знакомству! — прогудел это Гильгамеш средней полосы России, когда секретарша справилась о чае-кофе и отправилась готовит заказанное.
— Взаимно, Игорь Геннадьевич. — поверенный назвался фамилией Горский, вручив для забывчивых пластиковый прямоугольник визитки.
Пару минут мы демонстрировали друг другу, как хорошо владеем светскими манерами. То есть, задавали вопросы, которые не требовали ответов, рассуждали о погоде и состоянии дел на польской границе — там у пшеков шла небольшая войнушка с германцами. Современный русский деловой этикет предполагал именно такой подход — никакой спешки, как у англосаксов, которые сразу переходили к делу. Спокойный темп. Мы, имперцы, никуда не торопимся.
Когда же приличия были соблюдены, чай выпит и оценен по достоинству, Горский перешел к сути визита.
— Как вы, наверное, знаете, Денис Всеволодович, род Воронцовым является крупным игроком на рынке гостиничного дела. — начал он. — И там, разумеется, следят за всем, что на этом рынке происходит. Так что, появление нового собственника жемчужины в московской короне, великий князь никак не мог упустить.
— Понимаю. — отозвался я с легкой улыбкой. — Совершенно закономерный интерес.
Надо же — жемчужина в московской короне! Да вы, батенька, поэт!
Впрочем, не слишком-то он и преувеличивал. В столице у «Александра» действительно было имя, это я в процессе обучения выяснил. И еще больше пригорюнился от уровня подставы, которую мне устроил один злопамятный коп. Здесь останавливались только богатые и знаменитые — быть просто богатым, чтобы тут поселиться, недостаточно.
— В таком случае, вы прекрасно понимаете, что мой господин желал бы приобрести этот отель.
Когда речь дошла до сути, рассусоливания быстренько ушили на задний план, и речь пошла предельно прямо и четко.
— Не продается.
— Все продается. — улыбнулся юрист. Честное слово, когда он так делал, мне казалось, что у него зубов в два раза больше, чем положено.
— Увы. Вы, вероятно, в курсе и условий дарения.
— Навскидку могу вам сказать, что данный пункт дарственной от графа Духанова-старшего, противоречит сразу Гражданскому кодексу, а так же Конституции. Мне потребуется лишь два судебных заседания, чтобы признать его ничтожным. После чего князь Воронцов будет готов выйти на сделку. Поэтому, можем опустить ваши возражения, и сразу же перейдем к цене вопроса.
Тоже мне — акула! Не, напористый, конечно, но я видал и поборзее. Сам, кстати, один из них.
— Давайте вернемся к этому вопросу годика через три.
— Понимаю, вы пока не в полной мере распоряжаетесь данным активом. — Горский и не думал сдаваться. — Конечно же, договор будет заключаться с вашим опекуном, но главное согласие должно быть получено от вас.
— И все-таки, я предпочел бы выждать. Знаете, две недели прошло, я только в курс вхожу. Давайте не торопиться. Вы столько ждали этого момента, думаю, князь Воронцов сможет подождать еще год-другой.
Чего-то подобного я и ждал. Духанов владел очень вкусным кусочком пирога, который хотел Воронцов. Но у Духанова, в отличие от меня, имелись силы и влияние, чтобы это пирожок никому не отдавать. Стоило графу отойти от дел, как тут же появились интересанты.
Юрист вновь улыбнулся, вынул из внутреннего кармана пиджака предмет, похожий на портсигар, положил на столик перед собой.
— Устройство, которое не позволит никому записать наш разговор. — сообщил он, нажимая едва заметную кнопку на торце. После чего, без перехода продолжил. — Денис, буду с тобой откровенен. Тебя сожрут за месяц. Не мы, так другие. Точнее, все равно мы, но попутно еще кого-то уронить придется. Денег больше потратить. Так что мой тебе совет — не кобенься, как девка на смотринах. Лучших условий тебе никто не предложит. Тебе сказочно повезло, что старик Духанов перед смертью убирает черные горошины из белой чашки. Что-то был должен твоему отцу, вот и откупился. Но он к Рождеству отойдет к Господу, а ты останешься один. Род Духановых за тебя вставать не будет, ты выскочка, который им не нужен. И сожрут тебя очень быстро. Так что будь хорошим мальчиком, назови цену, получи деньги, и, когда старик окочурится, живи в свое удовольствие.
Дальше, просто по стилю речи, должно было прозвучать «или сдохни», но Горский смолчал. То ли воспитание не позволило, то ли врожденная осторожность. Но смысл послания дошел и без
