совсем молодым темно-зеленым следопытом…
Ар'рахх на мгновение задумался над тем, как ему победить зверя. Убить быстро? Или сначала устроить представление вроде того, какое придумал Саш'ша во вчерашнем поединке с Б'ка? В нем боролись два драка. Драк – охотник, следопыт, разведчик, – прекрасно знающий животный мир настолько, что он стал его неотъемлемой частицей, понимающий, что зверь убивает только тогда, когда хочет есть и уже поэтому он не заслуживает долгой и мучительной смерти. И драк, родившийся в нем, по сути, только вчера, во время поединка светлокожего спутника Ар'рахха и рогача. Этот, второй, неожиданно почувствовал, что такое настоящий кураж, понял, что коль уж животное попало на арену для гладиаторских боев, то пусть оно умрет так, чтобы доставить своей смертью как можно больше удовольствия для зрителей. Тысяч зрителей… Многие из которых, прежде чем попасть в Храм Воли Богов, преодолели путь в невообразимое количество перелетов стрелы и заплатили деньги, на которые можно купить соли, стрел и копий для племени Хромой Черепахи не на один Год.
…Ар'рахх снял с плеча сеть. Он не спеша стал заходить на хамелеона сбоку, раскручивая над головой большую ловчую сеть. Секунда, другая – и она полетела на хамелеона. Широко раскрылась над зверем, зависла над ним и уверенно накрыла… хвост Д'ронна, запутавшись в нем.
Амфитеатр заревел. Теперь, по сути, Ар'рахх был безоружен. Если он только не сумеет каким-то образом снять злополучную сеть с гибкого, как червяк, хвоста хищника, он обречен. Так, во всяком случае, думали большинство из тех, кто наблюдал за поединком…
Однако зеленый верзила сдаваться без боя не собирался. Он быстро побежал к хвосту хамелеона, всем видом показывая, что намеревается снять сеть, либо запрыгнуть на зверя сверху. Однако Д'ронн был начеку. Он с быстротой, какую трудно было заподозрить в этакой махине, развернулся и молниеносно напал на молодого следопыта: выстрелил языком в бежавшего Ар'рахха. Светло-оранжевая зубастая лиана языка с ядовитым жалом на конце опоздала всего на долю мгновения. Зубы звучно клацнули, пролетая почти у самой шеи зеленого верзилы. Светло-оранжевый шлейф бессильно упал на песок и быстро вернулся туда, откуда начался его полет – в пасть гигантского хамелеона. Зверь пожевал челюстью, выплюнул песок. Он снова повернулся всем телом за непрерывно бегающим вокруг него Ар'раххом, стал неотрывно буравить его желтыми глазами, выбирая удобный момент для новой атаки. И он, этот момент не заставил себя долго ждать. Молодой следопыт, по-прежнему двигавшийся по круговой траектории вокруг хищника, вдруг запнулся. Он ничком упал на песок и громко вскрикнул, обеими руками обхватив лодыжку правой ноги. Хамелеон отреагировал мгновенно. Он немного приподнялся над песком, слегка наклонил голову и повторно, быстрее, чем в первый раз плюнул язык в по-прежнему лежащего на песке зеленого верзилу. Расстояние между головой Д'ронна и Ар'раххом было небольшое. С предельно малых расстояний хищник атакует намного точнее, чем издалека. Его язык выскочил из пасти подобно кулаку завзятого драчуна в постоялом дворе – мощно, неотвратимо. Он с силой ударил в бок молодого следопыта и… пролетел дальше, глубоко зарывшись в песок. Амфитеатр просто взорвался. Шум стоял такой, что казалось, это сам дух грозы спустился на землю и изо всех сил лупит кулаками в свой громовой барабан. Каким-то непостижимым образом Ар'рахх в последнее мгновение сумел приподняться над песком, и теперь смертоносный язык хищника оказался прямо под ним. Хамелеон быстро стал втягивать его обратно. Но вместе с языком, намертво вцепившийся в основание зубастого нароста на конце светло-оранжевой лианы, к нему стал подбираться его противник. Зверь не растерялся. Он открыл свою огромную пасть, демонстрируя свои длинные и острые зубы, готовые воткнуться и разорвать тело любого, кто попадет между ними. Зеленый верзила «доехал» на языке почти до самой головы хищника. В последний момент он неожиданно отцепился от языка, целой тучей песка окатив морду хамелеона. Зверь обиженно заревел, моргая глазами, мотая головой – пытаясь избавиться от тысяч крохотных острых камешков, неожиданно оказавшихся у него под веками. Но этим он только ухудшил свое положение. С каждым движением тяжелых век твердые, как алмаз, песчинки проникали в мягкую ткань глаза все глубже, доставляя гигантскому хамелеону страданий все больше и больше. Наконец, он оставил попытки избавиться от жгучих угольков в своих глазах. Он свирепо развернулся, непрерывно меняя окрас, играя всеми оттенками цвета, волнами пробегавшими по его большому и длинному телу. Где-то там, в мутном, расплывчатом мире находился его обидчик, его противник. Д'ронн чувствовал его запах, слышал его дыхание. Его надо было немедленно уничтожить. Хищник заметил какое-то пятно, мгновенно выстрелил в него языком… Пятно оказалось чьей-то тенью… Зверь втянул лиану с налипшим на нее песком и тотчас же плюнул им еще раз – в другое пятно. И снова – промах… Неожиданно хамелеон почувствовал легкое движение в районе хвоста – это Ар'рахх снимал с него свою сеть. Хищник повернул голову и опять стрельнул языком… Жало воткнулось во что-то тонкое, гибкое, скользкое, очень похожее на ногу драка. Д'ронн напряг мышцу и впрыснул яд в то, во что вонзилось его жало…
…У гигантского хамелеона нет противоядия против собственного яда. В этом зрители гладиаторских боев лишний раз убедились, вместе с Ар'раххом глядя, как корчится на песке тело Д'ронна после того, как он ужалил свой собственный хвост.
Верховный Жрец довольно хмыкнул, привстал со своего трона, вытер запотевшие ладони о заботливо предложенный младшим Жрецом платок. Только после окончания поединка ему стал понятен мотив, по которому зеленый верзила не стал убивать зверя сразу. Ларчик открывался просто: Ар'рахху, по-видимому, очень нравилось внимание зрителей. Он не хотел их разочаровывать. Побеждать он хотел только красиво… «Ну, что же, посмотрим, как это будет получаться дальше!» – подумал про себя Понтифик. Он отхлебнул из чаши, заботливо поднесенной незаметным младшим Жрецом, откинулся на спинку трона и с нетерпением стал ожидать появления следующего бойца.
В центре арены зеленый верзила обошел все еще бившегося в конвульсиях хамелеона. Поднял руки вверх, навстречу зрителям, наслаждаясь мгновениями всеобщего восторга и упоения его, Ар'рахха, успехом. Как хорошо, что свидетелем его триумфа стала та, которая… Он внимательно пробежал глазами по первому ряду, забитому зрителями. На местах К'нарра и его дочери была пустота. Молодой следопыт покрутил головой, всматриваясь в лица всех зрителей первого ряда – может, они просто поменяли место? Но работорговца и его дочери нигде не было… Тревожное предчувствие неприятным холодком коснулось его сердца, он необъяснимым образом почувствовал, что с ними приключилась какая-то беда. Но вдвойне неприятно было то,
