– Сейчас приедем, обниму, – обещает с неизменной улыбкой, но по глазам вижу, что тоже переживает. – Расскажи пока, что делала вчера? Чем болела?
Я почему-то не могу признаться, что лгала. Хотя очень хочется. Вместо этого продолжаю нагромождать.
– Температура поднялась… Горло… – шепчу, прикрывая глаза.
Ненадолго. Потому что мне жизненно необходимо смотреть на него. Держать непрерывно в ракурсе. Он – вот, что меня успокаивает. Только он. Только мой Чара Чарушин.
– А сейчас как? Болит что-то? Температура как?
В голосе неподдельное беспокойство. Как бы странно это ни было, но я, оказывается, ничего подобного никогда не получала дома. Любая хворь у родителей вызывала… досаду и какую-то смиренную горечь.
Почему-то сейчас это осознание поражает меня, как шаровая молния.
– Все хорошо, – выговариваю все еще сипловато. – Я просто перенервничала, пока уходила. День, и я… Боялась, что кто-то увидит.
– Понимаю, – выдыхает Чарушин как-то устало.
Надеюсь, это чувство не на меня направленно. Сердце еще и вес переживаний по этому поводу принимает.
– Артем…
Рвусь сказать, что люблю его. Но не получается. Никак. Слова застревают в горле. Ни вдохнуть, ни выдохнуть не могу.
– Что, маленькая?
От звуков его ласкового голоса мне лишь хуже становится. То есть, лучше, конечно. Просто захлебываюсь эмоциями и окончательно теряю самообладание.
Поднимаю его ладонь и прижимаю ее к своей щеке. Жмусь, как щенок. Может так удастся передать все, что чувствую.
– Сейчас, Лиза… – хрипит Чарушин крайне сдавленно. – Еще немного и будем дома.
Дома… Из его уст это слово такое странное. Теплое. Уютное. Волшебное!
– Ты насколько вырвалась? Пару часов есть?
Вижу по глазам, какой надеждой горит, побыть подольше вместе. И впервые за сегодня улыбаясь, выдаю:
– Я твоя до завтрашнего утра.
– Серьезно?
Усиленно киваю.
– Серьезно!
Чарушин не скрывает своей радости. Так широко улыбается… Так красиво… Так искренне… Потрясающе!
Мы заезжаем во двор. Артем глушит мотор. Быстро целует сначала меня в губы, а потом, прежде чем отпустить мою руку, каждый палец. Я плыву от бурлящего ощущения счастья.
Он бодро выпрыгивает со своей стороны. Я почти с тем же воодушевлением со своей. Только захлопываю дверь, оборачиваюсь и внезапно сталкиваюсь лицом к лицу с Кириллом Бойко. У меня глаза из орбит выскакивают от страха, а у него – от шока. Я даже закричать не могу. Хотя в тот момент именно это и хочется сделать. Не думая, резко заскакиваю обратно в салон и захлопываю за собой дверь.
Знаю, что с улицы стекла машины тонированные. Однако, меня уже вовсю колотит. Кажется, что я как червь под микроскопом. Ужас охватывает, хотя до конца и не понимаю, что именно так сильно пугает. Я уже не соображаю, чем чревато это столкновение… Нет, не соображаю…
Чарушин, судя по выражению лица, матерится и, шагая к своему лучшему другу, увлекает его за угол дома.
Боже мой… Что же теперь будет? Что дальше?
36
Я должна буду сделать тебе так же?
© Лиза Богданова
– Успокоилась?
Шагая задом наперед, Артем проводит меня за руки в новый незнакомый дом. Он, как всегда, свободно улыбается. Я же стараюсь не выказывать охватывающей меня паники. Сейчас мне больше, чем обычно, стыдно за свои реакции. Я действительно дикарка, это Чарушин давно мне доказал, но я, честно, пытаюсь с этим бороться.
– Чей это дом? – спрашиваю, чтобы выказать хоть какую-то вербальную реакцию.
Врать о своем психологическом состоянии не готова.
– Фили, – отвечает Артем. И зачем-то уточняет: – Фильфиневича.
Я, конечно же, и без того поняла, о ком речь.
На нашем привычном месте, даче Чарушина, мы пробыли недолго. Меньше десяти минут он о чем-то говорил с Бойко. Вернулся вроде как спокойным и просто сообщил, что придется провести день в другом доме. Я, естественно, сразу же заволновалась.
Где? С кем? Безопасно ли там? Смогу ли я расслабиться?
Все-таки к дому Артема я привыкла. А новое место само по себе вызывает беспокойство. Даже когда я осознаю, что здесь мы тоже совершенно одни.
– А Фильфиневич не против, что мы здесь? Он не приедет? Или кто-то еще?
– Нет, не против, – заверяет Чарушин незамедлительно. – Он в курсе, что я с девушкой. До завтра никто не появится. Сто процентов. Правда, расслабься, – в какой-то момент обнимает. Очевидно, как я ни скрываю, улавливает мое волнение. Протяжно вздыхая, позволяю себе вцепиться в него, выливая всю тревогу. – Доступ только у нашей пятерки, клянусь. Бойка, как ты поняла, оккупировал мою хату. А Тоху и Жору Филя предупредит, что и у него сегодня занято. Так что, выдыхай, окей? Ничего не бойся.
– Окей, – сначала просто по инерции шепчу.
А пару секунд спустя осознаю, что действительно расслабляюсь. Вдыхаю запах Артема и растекаюсь, как шоколад в жару.
Мы вдвоем. Вместе. Одни. И это главное.
– Голодная?
Не особо. Однако, хватаюсь за этот вопрос, как за возможность окончательно раскрыться.
– Да, – выпаливаю, отстраняюсь и смотрю Чарушину в лицо. – Давай я что-нибудь приготовлю.
Уверена, что здесь, как и в доме Артема, внушительный запас продуктов. Кивая и увлекая меня в кухню, он это подтверждает.
Нахожу все необходимое, чтобы стушить сочное мясо с овощами. К нему Чарушин выбирает капеллини. Смеемся, когда он пытается самостоятельно их сварить.
– Нет, – выдыхаю я резко, заметив, как Артем заносит жмут тонких спагетти над кастрюлей с холодной водой. – Что ты делаешь? – смеюсь еще громче при виде его растерянного лица. – Боже, Чарушин! Вода должна закипеть.
– Черт… – он тоже хохочет.
Откладывая капеллини обратно на доску, вдруг обнимает меня. Хотя, почему вдруг… Для него естественно такое поведение. Я все еще моментами теряюсь, но стараюсь привыкать.
Чарушин наклоняется, чтобы поцеловать. Я ответно тянусь. Прикрывая веки, ненадолго прижимаюсь и замираю, принимая тепло его губ. Он быстро захватывает мой рот. Скользит внутрь меня языком. Жарко ласкает.
– Ты такая вкусная, Лиза… – сипит глухо мгновение спустя. – Никакая еда мне не нужна. Тебя хочу.
– М-м-м… – мычу, вспыхивая.
– Это что значит? – посмеивается Артем, не прекращая между тем, рвано целовать.
– То, что… – дышу так часто, словно только закончила бежать кросс. – Я пока не научилась, что тебе на эти слова отвечать, – говорю, как есть. – Подскажи. Дай варианты.
