– Белка, моя белочка, черт, и не вовремя ты так появилась в нашей жизни.
– Альберт, прекрати шутить. Что с тобой?
Вика судорожно ощупывает мужчину, по щекам текут слезы, обжигая кожу, отодвигает пальто в сторону и лишь теперь видит, как на левом плече по белоснежной рубашке растекается красное пятно, кровь такая яркая, что режет в глазах, а еще начинает тошнить.
ЧАСТЬ 41
– Альберт, вот совсем ни капли не смешно! В тебя только что стреляли, а ты все равно шутишь.
– Ой, белка, прекрати, а то я сейчас размякну и начну на самом деле себя жалеть и лить слезы. Ай, сука, больно-то как!
Виктория посмотрела на Альберта, тот боком лежал на кушетке под ярким светом ламп хирургического кабинета, сзади двое докторов обрабатывали небольшое отверстие, что проделала в его теле пуля, прошедшая навылет.
Вика поморщилась, подошла ближе, положив свою руку на кисть Альберта, он быстро взял ее в свою ладонь, сжал. Из всего, что произошло полчаса назад, Альберт так отчетливо и ярко помнит глаза девушки, в которых стояли слезы и тревога. Искренняя чистая тревога и боль.
– Все нормально, – прикрыл глаза на секунду.
– Тебя могли убить, ты понимаешь это? – сказала, а сердце в груди сжалось.
– Не убили же. Прекрати, не плачь. Мммммм….дьявол, это оказывается не так приятно.
Отпустил руку, чтоб не сделать больно, сжав кулаки. Вика отвернулась, отошла в сторону, поправила накинутый на плечи белый халат. В помещении отчетливо пахло лекарствами, сразу затошнило, вышла за дверь, прошла по коридору, прислонилась к прохладной стене лбом.
Они снова были в той частной клинике, скорая привезла именно сюда, Руслан долго ругался с бригадой медиков, что приехали по его звонку, потом угрожал, в конце дал денег. Ребята молодцы, привезли куда надо, оказав первую помощь.
Те пятнадцать минут что ехали, держалась, как могла, но было сложно. Сирена закладывала уши, начало мутить, крови почти не было, но Вике казалось, что Альберт залит ею с ног до головы, белая рубашка с алым пятном валялась в ногах. Казалось, что он сейчас должен лежать без сознания, а Фирсов лишь матерился сквозь зубы, но не мешал медикам делать свое дело.
В памяти, как вспышки, стали возникать события многолетней давности. Кровь, очень много крови, и девочка с длинными косичками, в желтом сарафане, сидящая в шкафу. Когда убрала руки с ушей, которые закрывала, чтоб не слышать громких выстрелов, и открыла глаза, просто сидела в шкафу, застывшая от шока, пока ее не нашли рано утром. Родители тогда снова пили, пришли друзья, она не убежала из дома, просто спряталась, а потом, когда Вика почти заснула в шкафу, были крики, выстрелы и тишина, лишь собака лаяла во дворе.
Сосед, отдыхавший в тот вечер в их доме, поругался с хозяевами, пошел к себе, взял ружье и убил пять человек. Его нашли у себя дома, спал пьяным, Вика не особо понимала тогда своим детским умом, что произошло, или просто сознание защищало ее и блокировало все эмоции и воспоминания. Но вот, как сейчас, ей виделось все так четко и реально, что становилось страшно.
– Виктория? Что с вами?
– Семен Маркович, добрый день, – Вика глубоко вздохнула, повернулась к мужчине.
– Не совсем он, конечно, и добрый с Альбертом все нормально, мы сделали все необходимые анализы, пуля задела только мягкие ткани, он везунчик, не иначе.
– Просто счастливчик. Да, я это слышала, он сейчас там, – махнула в сторону двери. – Руслан разбирается с полицией.
– Пойдемте со мной, пойдемте, не бойтесь, пошепчемся немного.
Мужчина, подхватив Викторию под локоть, повел по коридору, такой интересный, небольшого роста, в белом халате с элегантной бабочкой на шее. Завел в какой-то кабинет, усадил девушку на кушетку.
– Как ваше самочувствие?
– Хорошо. К чему такие вопросы? Вы должны это спрашивать у Альберта.
– С Фирсовым все хорошо, как на собаке заживет, кстати, ваш пес перепугал половину клиники, Руслан запер его в подсобке, но думаю он скоро выломает дверь.
– Да, он может, надо увезти его домой.
– Так что с вами?
– Все в порядке.
– Точно?
Мужчина так пристально вглядывался в ее лицо, подвинув близко к Вике стул, приподнял за подбородок, потом, нащупав пульс, задумался, глядя на циферблат часов.
– Тошнит?
– Что?
– По утрам тошнит?
– Нет, иногда, как кровь увидела сегодня, тошнило, и от запаха лекарств.
– Голова кружится?
– Немного.
– Хорошо.
– Разве это хорошо?
– Это прекрасно, но надо кое-что уточнить.
Вика ничего не понимала, но Семен Маркович засуетился, рядом включился какой-то прибор и замигали лампочки.
– Ложитесь. Поднимите кофточку и приспустите юбку и белье.
– Зачем?
– Это важно, ложитесь.
Виктория сделала так, как ей говорят, мужчина был очень сосредоточен, выдавил на живот гель, начал водить прибором. Она прекрасно понимала, что он делает, но для чего, было неясно. У нее все в порядке, тест показал, что беременности нет. Или это может быть что-то совсем другое?
– Это прекрасно, это очень прекрасно, – Семен Маркович так внимательно вглядывался в монитор, Виктория чуть приподнялась, заглядывая в него тоже, но там было совершенно ничего не понятно. – Замечательно, я так и думал.
– Что вы думали? – эти загадки уже начали напрягать.
– Вы беременны, Виктория, я вас поздравляю. Все прекрасно, но надо сдать анализы, гемоглобин наверняка понижен.
– Подождите, стойте, Семен Маркович. Я делала тест несколько недель назад. Он лежит у меня в сумочке, там не было никакой беременности.
– О, нашли кому верить, каким-то тестам, верить надо Семену Марковичу и этому прекрасному ультразвуковому аппарату, который показывает беременность пять недель.
– Пять?
– Именно.
– Значит, когда я его делала, я уже была беременна?
– Скорее всего, да.
Вика легла обратно, прикрыв глаза, с живота вытерли гель, а она, положив на его ладонь, уже не могла сдержать слез. Они текли по вискам, а она вздрагивала, зажав другой ладонью рот, чтоб не зарыдать.
– Девочка моя, ну что ты, что ты? Не плачь, не расстраивайся, малышу это не понравится.
– Я ведь могла потерять его сегодня, там, на перековке, если бы Ганс не сбил меня с ног, я могла потерять, так и не увидев его.
Снова плачь, а перед глазами картинка того, как могло быть, ведь Вика не знала, совсем не знала и не догадывалась. Необъяснимая паника накрыла сознание, она ощутила свой страх физически, так что похолодели руки.
