готово наказывать, если поведение не соответствует требованиям. И это противоречит практически всему тому, к чему сейчас призывают психотерапевты и книги по воспитанию детей.
Сегодня мало кто из родителей, даже тех, кто считает себя "авторитетным", готов наказывать своих детей с какой-либо степенью последовательности и серьезности. Они могут претендовать на мантию "авторитетного родительства", но следите за тем, что они делают и как разговаривают со своими детьми: в этом нет никакого ощущения родительского авторитета. Если и есть что-то общее с вседозволенным стилем, который, по мнению Баумринд, приводит к таким плачевным результатам.
Но современные родители под руководством экспертов не просто "вседозволенны", они, пожалуй, гораздо хуже. Они не только повторяют импульсы утверждения и отказа от наказания, которые привели к посредственным результатам несколько поколений назад, но и не достигают единственного достоинства "вседозволенных" родителей прежних времен: предоставляют своим детям широкую свободу и независимость. Терапевтические родители - это разрешающие родители, которые также подавляют и микроконтролируют.
Не лучше обстоят дела и с "авторитарными" родителями - сегодня этот термин описывает ничтожный набор. Сегодня на Западе вряд ли найдется родитель, который будет прививать послушание как высшую добродетель. Терапевты, осуждающие излишества "авторитарного воспитания", часто используют приманку: делают вид, что авторитарные методы приводят к неутешительным результатам.
Очень немногие родители, родившиеся в Америке, готовы быть "авторитетными" со своими детьми в смысле Баумринд. Даже если им кажется, что они "авторитетны", они уговаривают, умоляют и объясняют. Они терпят насилие от первоклассников, которое никогда бы не потерпели от щенка.
Есть интригующая книга, в которой этот тезис аккуратно изложен: "Охотиться, собирать, воспитывать" (Hunt, Gather, Parent), автор Michaeleen Doucleff. Западные родители, считает Доуклефф, не имеют ни малейшего представления о том, что они делают.
После того как мягкие методы воспитания подвели ее, Дуклефф пробует, как она считает, "авторитетный" стиль - и утверждает, что он тоже не помог ей. Но для нее "авторитетное" воспитание каким-то образом включает в себя немое принятие физического насилия со стороны ее трехлетней дочери Рози: "В конце концов ее истерики переросли в ядерные. Она кусалась, размахивала руками и начинала бегать по дому, переворачивая мебель". Когда Дуклеф пыталась взять Рози на руки во время истерик, "она имела привычку бить меня по лицу. Иногда по утрам я выходил из дома с красным отпечатком руки на щеке".
(Читая это, я надеялась, что однажды Рози и Раффи влюбятся друг в друга и подарят нам специальный выпуск Netflix, которого мы заслуживаем).
Дауклеф достигает дна, когда понимает, что ужасно боится общения с дочерью, зачатие которой далось ей с большим трудом. "Я боялась, что мы с Рози становимся врагами".
Дауклеф путешествует по всему миру в поисках счастливых родителей с хорошо воспитанными, упорядоченными детьми. Родители майя на полуострове Юкатан, инуиты на севере Канады и охотники-собиратели в Танзании. Эти родители приглашают своих малышей помогать им по хозяйству, не слишком хвалят детей, проявляют спокойный, непоколебимый авторитет и позволяют детям рисковать и терпеть неудачи, чтобы они становились сильными. Дуклефф даже неохотно признает, что почти во всех культурах мира - включая те, которыми она восхищается, - родители отшлепывают провинившегося ребенка. Дуклефф завидует этим культурам - их уверенной близости с детьми, счастливым, компетентным, щедрым, выполняющим обязанности детям, которых они воспитывают. Она хотела бы, чтобы у американцев были такие традиции воспитания. Она, кажется, редко замечает, что до недавнего времени у нас так и было.
Это и есть "авторитетное" воспитание, которому современные родители не могут себя заставить следовать. И здесь я должен признать: в том, что мы, родители, так отчаянно отклонились от курса, виноват не только институт психического здоровья. Эксперты воспользовались этим. Но мы, поколение X, были легкой добычей.
Отказавшись от собственной дружбы и взрослой жизни ради посещения каждого футбольного матча, мы хотели получить что-то взамен: чтобы наши дети рассказали нам обо всем и сделали нас своими лучшими друзьями. А когда вы наказываете - на весь срок наказания, - дети этого не дают. Если бы мы вели себя как настоящие авторитеты в своих домах - те, кому не нужно унижаться и бесконечно объяснять, - мы боялись, что потеряем их привязанность и постоянный доступ ко всему, что происходит в их сердцах и умах.
Отобрать у них смартфоны? Мы никогда не задумывались об этом. Они не могли этого вынести, но и мы не могли. Как мы могли узнать, как они справились с тестом по математике, через несколько секунд после его завершения? Мы не могли дождаться конца учебного дня, чтобы проверить, как там наши лучшие друзья!
Но никто не уважает нуждающуюся подругу. Они могут терпеть ее, но она как бы мешает. В тот момент, когда наша поддержка и одобрение стали явно безусловными и совершенно нерушимыми, наши дети поняли, что им ничего не нужно делать, чтобы поддерживать наше постоянное высокое уважение.
Самое печальное? Мы не только редко мотивируем своих детей на лучшее поведение, многие из наших детей не очень-то любят нас. Сегодня родительская отчужденность больше, чем в прошлых поколениях. И молодые взрослые, которые в рекордном количестве отрываются от родителей, зачастую воспитываются самыми снисходительными и преданными родителями.
Мы им не очень нравимся
Я спросил клинического психолога и эксперта по семейному отчуждению Джошуа Коулмана о том, что в последнее время взрослые дети все чаще отрезают своих родителей. Как правило, эти родители жестоко обращались с детьми, которые вычеркнули их из своей жизни?
Чаще всего, говорит Коулман, "они отрываются от родителей, потому что пытаются получить опыт независимости и силы, который родители не смогли им дать". Чаще всего проблема заключается не в недостатке любви, а в ее избытке - в современном, удушающем виде.
Молодые люди, которые отрезали себя от родителей, часто говорят, что чувствуют себя раздавленными бременем служить опорой для эмоциональной жизни своих родителей. Речь идет не о высоких ожиданиях в стиле тигриной мамы, которая может давить на ребенка, требуя от него достижений, но при этом конечный успех достается самому ребенку. Современный американский стиль - это более нуждающийся, простецкий тип: Напиши мне и скажи, что тебе весело, чтобы я не волновалась. Когда молодые взрослые не могут вытеснить из своей головы тревожный и нуждающийся голос мамы, они могут почувствовать необходимость изгнать ее из своей жизни.
Но подождите, - спросил я Коулмана. У меня есть отец, с которым я до сих пор очень близок, который установил свой голос в моей голове. И все же я не мог представить себе, что оборву его или скажу ему, что он должен "исправить себя", как многие современные молодые люди, очевидно, сообщают своим родителям по совету
