Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
за собой дверь, был слышен звук его шагов, удаляющихся по лестничной клетке.
Иван вновь пережил ужас, испытанный им тогда. Он хотел подбежать к матери и утешить ее, но не мог сдвинуться с места. Он словно прирос к полу, ноги не слушались. Мальчик громко кричал во сне, плакал, извивался и рвался к матери. В конце концов ему удалось к ней приблизиться, он крепко обхватил руками талию Риты и прижался к ней, как котенок. Женщина яростно оттолкнула его и закричала в слезах: «Это все из-за тебя, гаденыш! Мой любимый ушел из-за того, что ты был недостойным и слабым!» У Риты было очень несчастное и грустное лицо, пустые глаза, бледная, осунувшаяся кожа.
Иван резко проснулся. Он тяжело дышал и держался за сердце. Рыжая собака завиляла хвостом и участливо принялась облизывать ему лицо теплым языком. Она лучше всех чувствовала состояние своего хозяина и всегда старалась его утешить во время сильных переживаний. Верная лайка своим солнечным отношением совершенно чудесным образом разгоняла тучи вокруг хозяина. Она забирала все горе и страх, которые он когда-либо чувствовал, и физически заполняла своей рыжей персоной все пространство вокруг него.
Иван всегда боялся снов, в которых встречал образ матери. В его сердце все еще зияла рана, которая никак не могла затянуться. Он периодически возвращал ее в своем сознании, воображал, что она видит, что с ним происходит, и иногда, может быть, случайно улыбается ему, берет за руку, гладит по плечу. Рита никогда не давала ему столько любви, сколько он себе придумал и вообразил. Мальчишка вознес маму на пьедестал, охранял ее идеальный образ, поэтому подобные сны всегда его расстраивали. Ему не хотелось вспоминать ее настоящую, холодную и злую. Иван физически перенимал ее страдания, впитывая их, как губка. Жива она или мертва — значения не имело. Мальчик прятал лицо в шерсти своей любимой собаки и тихо всхлипывал, чтобы не разбудить деда.
Иван старался не выдать своего волнения и скрыть слезы, Циля задела в темноте своим веселым хвостом какую-то палку, оказавшуюся шваброй, которая с грохотом полетела на пол. По маленькой лачужке пронеслось «ба-бах», поднявшее Владимира с его раскладушки в считаные секунды. Старик резко открыл глаза и огляделся. Увидев елозившую в темноте собачью фигуру, он зачертыхался про себя, не скупясь на выражения. Потом неспешно поставил обе ноги на деревянный пол. Заскрипели половицы. «Надо бы прибить», — подумал он. Старик направился к засуетившейся собаке и властно оттащил ее от внука. Циля, возмущенная до глубины души, запищала и затявкала, но быстро умолкла, когда Владимир щелкнул пальцами по ее мокрому носу.
— Что случилось, Ваня? Почему ты плачешь? — спросил старик тихим и спокойным голосом.
— Мне приснился плохой сон. Там была мама, она плакала и кричала на меня, — прошептал мальчик, сжавшись, будто от удара.
Владимир тяжело вздохнул и положил тяжелую крепкую руку на дрожащее плечо внука. Он нежно погладил его по спине и постарался улыбнуться.
— Сон — это просто сон. Не придавай ему столько значения. Я буду рядом, ты можешь всегда рассказать мне, что тебя тревожит. У тебя есть чудесная собака, которая от тебя не отходит. Поверь, такой преданный друг дорогого стоит. Держись нас, и все будет хорошо.
— Спасибо тебе, дедушка, что не называешь меня плаксой.
— Я бы и не подумал, Иван. Мне тоже иногда бывает так страшно, что хочется заплакать.
— Правда?! — изумился мальчишка. Он и представить себе не мог, что его сильный и смелый дедушка может растрогаться до такой степени. Отец всегда говорил, что настоящие мужчины не плачут. Выходит, он ошибался.
— Честное слово. Однажды, когда я был таким же мальчишкой, как ты, я проиграл другу в шахматы и страшно обиделся. Я забежал за ближайший домик и разревелся от злости и негодования. Помню, как я тогда скверно себя чувствовал, хотя, по сути, плакал из-за ерунды.
Иван слегка улыбнулся и расслабился. Забавная история из детства дедушки привела его в чувство. Ужасы ночи ушли, сменившись объективной реальностью. Знакомая изба, где над потолком висели маленькие паутины, на которых раскачивались паучки — друзья Владимира, скрипучие доски, которые всегда находил ботинок мальчишки, и рыжая лохматая собака, суетившаяся вокруг своего ненаглядного хозяина.
Дом одновременно тяготил Ивана воспоминаниями о Рите и магическим образом справлялся с нарастающей тревогой, возникавшей после пробуждения от ночных кошмаров. Картины, которые рисовала жена Владимира, теперь наполняли комнатушку теплом и уютом, ведь дед их открыл и расставил. Иван чувствовал незримое присутствие бабушки, ее любовь, если можно так говорить о человеке, который никогда не знал о его существовании. Мальчишка предполагал, что его ощущения не обманчивы, а, напротив, весьма правдивы. Прикасаясь к полотнам, он ощущал течение времени, связь с космосом в широком смысле этого слова. Такое же впечатление на него производило звездное небо. Как раз сейчас они разглядывали его вместе с дедом. Они любили смотреть вдаль и разговаривать обо всем на свете долгими бессонными ночами.
— Как думаешь, дедушка, вселенная и правда бесконечна и где-то далеко, за пределами нашей галактики, есть жизнь?
— Все возможно, Иван. Мы, люди, слишком малы и ничтожны, чтобы исследовать столь сложный вопрос. Это загадка, которую предстоит разгадать даже не тебе, не твоим внукам и правнукам, а людям будущего.
— А если случится конец света, то мы это осознаем или просто пропадем, как динозавры когда-то, сгорим и растворимся в пространстве?
— Не знаю, Иван. К нашему счастью, мы не доживем до этого момента.
— А ты боишься смерти?
— Нет, не боюсь. Она так же естественна, как и рождение. Мы все — часть природы, жизненного цикла. Мы рождаемся и умираем, что вполне нормально. Все мы не вечны, когда-нибудь умрем…
— А что потом?
— Потом?
— Да. Ты веришь в то, что существуют рай и ад? Что будет суд и нашу судьбу решат?
— Я не верю в это, Иван. Думаю, Бога нет, значит, нет ни рая, ни ада.
— А куда попадет наша душа, что с нами станет?
— Я считаю, что после смерти совсем ничего нет.
— Это как?
— Абсолютная пустота. Мы будто бы засыпаем, только погружаемся в более глубокий сон, из которого никогда не выйдем. В этом пространстве нет такого понятия, как боль и память. Наше несовершенное разлагающееся тело остается в земле, но душа не улетает к далеким звездам, а просто становится частью бесконечного энергетического потока.
— Не хочу, чтобы ты умер, чтобы Циля умерла…
— Мы все еще рядом, пока рядом. Учись ценить то, что имеешь, а не думай о том, что когда-то этого лишишься.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
