Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
грабежа или отмщения за грабеж (румынский язык для наименования понятия «война» воспользовался русским словом «разбой»). Теперь началась эпоха войн за «место под солнцем». Эта фраза была придумана Германией, возникшей к шапочному разбору дележа колоний. Но сейчас фраза эта имеет более грозный смысл: население Китая увеличивается на один миллион душ в месяц; проблема перенаселенности тревожит тех, кто умеет думать не только о нынешнем дне, но и о грядущем. В Индии приступили к насильственной стерилизации женщин, родивших трех детей. В других странах Азии перенаселенность становится такой опасностью, что прибывшие из этих стран на съезд Англиканской Церкви епископы добились резолюции, переворачивающей все пуританские понятия: Церковь одобрила «планирование деторождения». Но сейчас длительных тираний не может быть ни в одном государстве (сорок лет диктатуры коммунистической партии в СССР – это не длительный срок в масштабе всемирной истории), а быстроменяющиеся власти не соблюдут насильственного мальтузианства, если его введут.
Человечеству становится тесно. Азия и Африка вытесняют европейцев, Европа уплотнена до предела, Америка ровно через 400 лет после вторжения Кортеса вторглась войском в Европу, а затем дипломатами и финансистами – на все континенты, не вмещая своей, энергии в своих пределах. Мировая мечта избавиться от библейского «в поте лица…» воплотилась в Ленине, Сталине, Хрущеве. А они смешали пот с кровью: конфликты и войны стали постоянным явлением и планетарным бедствием.
Сотни миллионов людей находятся под угрозой коммунистической военной инвазии, а другие сотни миллионов думают, что им (угрожает вторжение войск реакции; сотни миллионов страдают под коммунистической диктатурой, а другие сотни миллионов воображают, что их жизненная задача – борьба против колониализма, хотя он уже перестал существовать; в недрах десятков государств клокочет революционная лава; многие государства пребывают в полу-мобилизационной или мобилизационной готовности и почти половина стратегической авиации США денно и нощно парит в небесах, не смея приземлиться, чтобы не стать жертвой советского удара «нажми кнопку!»; вспышки войны классически регулярной и современно иррегулярной нервируют человечество и никто на земле не чувствует себя в безопасности от войны-революции или революции-войны.
Пройдут десятилетия, жизнь оправится от нынешнего безумия. Но сейчас может настать момент, когда «благодать» мира станет людям несносной и они возмечтают о войне, чтобы временным злом устранить длительное зло трагического курьеза: не мир и не война.
Было время, когда военные думали, что все международные болезни можно вылечить войной, а государственные люди полагали, что ею можно вылечить некоторые болезни. Но сейчас никто этого не думает, потому что опыт двух последних войн говорит, что лекарство, убивая бактерии, повреждает и организм. Вторая мировая война обошлась Европе в 32 млн. убитых; 26 млн. человек оказалось в концентрационных лагерях; депортировано, перемещено 45 млн. человек; было ранено 29 млн. воинов; 21 млн. человек потеряли под развалинами зданий все свое имущество, а 150 млн. остались без крова; разрушено 1.000 городов, причем пострадало 23 млн. домов и 14 млн. общественных зданий и фабрик; разрушено около 9.000 км. судоходных каналов, 20.000 км. рельсовых путей и 100.000 км. дорог. Этой ценой куплено прекращение преследования евреев в Германии и утеснения Католической Церкви в ней, подрезан германский империализм. Но зато дан простор советскому империализму и коммунистической тирании над народами 11 европейских государств. Победители «торговали – веселились, подсчитали – прослезились».
Симптоматично, что Эйзенхауэр миролюбивее Трумэна; как генерал, он лучше политика понимает, каким апокалипсическим хаосом будет война. Война всегда была хаосом: полководцы старались обуздать эту стихию своими планами; а чего они не доделали, то подправляли военные историки, и в книжках война, аккуратно причесанная, выглядела не хаосом, а порядком.
Ныне же война будет безгранично хаотичной. Причина не только в обременительном разнообразии средств войны, в многочисленности целей, в сложности коалиционных взаимоотношений, в трудности согласовать операции в четырех измерениях, но и в неимоверной сложности военной машины. В прежних веках мыслительные способности полководцев не вмещали тайны управления большими армиями, но Наполеон своим гением, а Мольтке улучшением организации штабов и войск сделали возможным маневрирование миллионными армейскими массами. А ныне эти массы переросли мыслительные способности одареннейшего стратега. Пришлось выдумать «коллективного стратега», но и такие коллективы не в силах руководить военной стихией. Военные летчики говорят, что иной раз падение самолетов вызвано чрезмерным количеством контрольных приборов, долженствующих предотвратить падение, – авиатор не в силах следить за всеми приборами. Стратег едва ли в силах следить за всеми «контрольными приборами» исполинской машины-войны.
Военная машина слишком сложна и громоздка. Поэтому генералы нашего времени стали амилитаристами; они не противники войны и войск, как антимилитаристы, но сторонники решения вопросов политики без применения вооруженной силы – если это возможно. Увы, это невозможно. Война будет, войны будут. Надо лишь уяснить себе, что в современной большой войне изнуряются побежденный и победитель и что война, устранив несколько причин международных осложнений, создает иные причины осложнений. Если в прежнее время решались на войну с надеждой или даже с уверенностью в победе, в достижение своих целей, то теперь возможен случай, когда люди кинутся воевать, говоря: «Хочь гирше, тай инше».
Война и полувойна
Каждой фазе развития человеческого общества соответствует особая форма вооруженной силы. В феодальную эпоху войско состояло из рыцарских дружин, столь же автономных в отношении вождя, сколь автономны были сюзерены в отношении суверена. В века абсолютизма войско становится королевским и вербуется, главным образом, путем рекрутских наборов. Когда сословия получили права (после французской революции), войско превращается во всесословное на базе воинской повинности.
Теперь парламентское народовластие эволюционирует в сторону прямого народовластия: на Западе митинговые толпы диктуют свою волю, а на. Востоке заводские резолюции создают фикцию «народнонародного» властвования. Сообразно с этим отходом от исторического разделения на правящих и управляемых происходит и отход от традиционного разделения на воинов и граждан: создается понятие «гражданин-воин»: каждый гражданин имеет право и обязанность участвовать в открытом или тайном воевании.
Теперь немыслимо себе представить войну без «резистас», без «армии крайовой» в подполье, без партизанских бригад. Теперь надо считаться с тем, что нет больше деления на театр войны и на воюющую страну: совокупность территорий противников – это театр войны. Теперь нет различия между легальными и незаконными способами войны – все способы узаконены, если не конвенцией, то явочным порядком. Теперь нет разделения на войско и население – воюют все с градуированием напряженности и постоянства: одни воюют явно, другие тайно, одни непрерывно, другие – при удобном случае. Теперь регулярное войско лишилось военной монополии; наряду с ним (а может быть, даже больше, чем оно) воюет иррегулярное войско, а ему секундируют подпольные организации; отсюда три следствия:
Первое: война приобрела новые формы. Алжирцы прошлись по Франции поджогами нефтехранилищ и убийствами
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
