Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
последний раз заехать. Если же сегодня возникнут проблемы, тогда эти двое несчастных в подвале превратятся в заложники и полезные аргументы.
Когда он через час приехал к Любе, она уже ждала его во дворе.
— Ты взяла загранпаспорт?
— Нет. Зачем?
— Дура! Я же тебе сказал! Мы с тобой уезжаем. Будем работать в Финляндии, это близко, три часа пути, мы зимой там танцевали.
— Тогда мне нужна одежда.
— Ничего тебе не нужно, нет времени! У тебя пять минут. Бери только паспорт, банковские карты, что-нибудь теплое, и сразу вниз! Поняла?
— Мы больше не вернемся?
— Нет! Пожалуйста, скорее!
— А квартира, дача? Ты сам сказал, что в подвале… Они же умрут!
— Беги за вещами, дура! Или я сейчас уеду без тебя!
Любино лицо перекосила жалкая гримаса, из сжатых глаз брызнули слезы, грудь дернулась от рыданий, и она прижалась лицом к Ураеву. Тот ее обнял, а лицо поднял вверх в немой досаде.
— Потом ты вернешься на свою дачу. Вернешься! О тебе они ничего не знают.
— Тогда я останусь! Я не хочу никуда ехать.
— Нет, ты поедешь! Они будут всех в клубе трясти. Покажут на тебя, на мою подружку. Ты обязательно что-нибудь ляпнешь, и они обыщут твою дачу. Ты это поняла?
Уткнувшись Ураеву в грудь, она молча покивала головой.
— Теперь, пожалуйста, скорее! Будет поздно, я не успею забрать из дома свой паспорт — они начинают нас искать. Беги наверх! Я люблю тебя.
В квартиру Ураеву было ехать далеко, с Охты на Приморское шоссе, через весь город. Сначала закрапал дождь, потом загрохотала гроза и хлынул ливень. Выстаивая в пробках и нервничая, он готовился к самому худшему, что могло случиться в его квартире. Но иного выхода не было — пробиться, во что бы то ни стало, к своему паспорту и банковским картам, лежавшим в спальне. «Все будет хорошо, у них нет еще повода меня ловить и устраивать в квартире засаду. Нет еще оснований! Так быстро это не делается! Одних лишь подозрений мало! Адрес наверняка уже знают, но я успею! Или я умру! Нет, я успею!» — успокаивал он себя.
Когда они подъехали к его дому, дождь лил стеной, и в тучах мелькали молнии. Машину Ураев остановил далеко от подъезда, свободного места ближе не нашлось.
— Через пять минут я к тебе вернусь. Если я не вернусь и через пятнадцать, значит, вообще не вернусь. Бросай тогда все, и сразу — на Финляндский вокзал. Уезжай — виза у тебя есть, еще не поздно, о тебе никто ничего не знает. Если вдруг станут допрашивать — ничего не знаешь и ничего не видела.
Люба смотрела на него расширенными от ужаса глазами и медленно поворачивала головой из стороны в сторону, будто отказываясь даже понимать, что он ей говорил. Ураев прижал к своим волосам полиэтиленовый мешок, и под ливнем, в грохоте молний побежал к своему подъезду.
Готовый к любой встрече в квартире, он уже в лифте вынул свой нож. К двери подошел на носках, и, зная все ее скрипы, беззвучно открыл, и сразу сделал два шага вперед, в прихожую, выставив перед собой нож.
В прихожей, перед дверью его спальни, спиной нему стоял мужчина в балаклаве и к чему-то прислушивался. Ураев замер, как хищная дикая кошка, оценивающая ситуацию и свою жертву. За окнами квартиры гремело, дождь со звоном молотил в подоконники. Но мужчина в балаклаве его все-таки услыхал, медленно обернулся, и Ураев, готовый к этому, ударил его дважды ножом в живот. И сразу подхватил со спины за поясницу и беззвучно опустил на пол.
Ураеву были нужны в спальне только паспорт и банковские карты, поэтому, ощутив струю удачи после первого удара, он почувствовал, что все у него получится. Теперь, когда одним полицейским в балалаве стало меньше, он так же внезапно и тихо положит на пол второго, если тот окажется в его спальне, схватит свой паспорт, карты и выскочит к машине. Ураев был сильным и очень ловким мужчиной — когда он танцевал, из него всегда проступало это звериное и дикое, недаром он так нравился многим женщинам.
Ураев медленно нажал на ручку двери в спальню и замер: он помнил, что эта дверь может скрипнуть. Чуть выждав, он медленно ее приоткрыл чуть шире и посмотрел в узкую щель — у кровати и секретера никого видно не было. Но кто-то мог ждать его за дверью. Он приготовил нож и резко, со всей силой толкнул вперед дверь. Она сразу наткнулась на что-то тяжелое и упругое — за дверью стоял человек и держал ее. С трудом продавливая плечом дверь дальше, Ураев просунул в щель руку по локоть с ножом, и колющими, рубящими ударами начал искать там незваного гостя — нож обязательно его найдет, кто бы это ни пожаловал в его спальню.
Но даже ему, гордому своими мускулами мужчине, не хватило сил и веса, всего нескольких граммов. Дверь начала оттягиваться обратно к нему, медленно, как на весах, при одинаковых грузах с обеих сторон, и вдруг рывок, и дверь ударила ему в лицо, когда правая рука еще оставалась за дверью. И сразу — удар острым торцом двери под локоть, зажатым между дверным косяком, и сильная боль. Чтобы удержаться и не упасть набок, он прижался щекой к двери и отставил правую ногу назад — только так он еще удержался на ногах. Но это было только началом.
Через несколько секунд, прижатый щекой к двери, он вдруг услыхал глухой удар и хруст, и в ужасе осознал, что это ломались кости его руки. Но боль из-за шока еще не успела прийти. И сразу, почти без паузы, такой же удар по запястью. Хруст костей ладони он не услыхал, только глухой звон упавшего за дверью ножа. Тогда-то боль и хлынула ему по руке из-за двери.
Сначала ему показалось, что это не он, такого он никогда не чувствовал, такого не бывает, это невозможно, это кто-то другой, или это кошмарный сон! Страшная боль, и даже не только боль, а выкручивание всех нервов от руки до мозга. Он застонал и еще теснее прижался лицом к двери. Как будто его мозг сейчас перестал работать — только боль, боль, невыносимая, за гранью понимания, из какого-то другого мира, и ничего кроме нее… Он замер, и несколько секунд его мозг ощущал только эту нечеловеческую пытку, ничего другого, ни одной мысли.
Однако надо было спасаться из этого ада, бежать от этой боли.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
