в Чили пришло демократически избранное марксистское правительство Сальвадора Альенде. Никсон публично заявил, что уважает этот результат: "Если бы Соединенные Штаты... вмешались в свободные выборы... это привело бы к последствиям во всей Латинской Америке, которые были бы гораздо хуже, чем то, что произошло в Чили".44 Но его администрация вмешалась там. Но его администрация уже вмешалась туда и продолжала это делать даже в тот момент, когда Никсон сделал это заявление в начале 1971 года. Следуя прецеденту, созданному Джонсоном, ЦРУ предприняло ряд тайных инициатив, направленных на то, чтобы благоприятствовать противникам Альенде во время избирательной кампании. Когда он все равно победил, Никсон уполномочил Агентство "предотвратить приход Альенде к власти или сместить его". Это привело к тому, что ЦРУ помогло организовать военный переворот, который не смог предотвратить инаугурацию Альенде, но привел к похищению и убийству генерала Рене Шнайдера, главнокомандующего чилийскими вооруженными силами. В течение последующих трех лет Агентство продолжало прилагать усилия по дестабилизации режима Альенде.
К счастью для администрации, в то время ничего из этого не просочилось: вместо этого Никсон получил похвалу за свою очевидную сдержанность в Чили. Но разрыв между тем, что казалось, и тем, что происходило на самом деле, увеличивался, а перспективы защиты этого расхождения, если бы оно стало достоянием гласности, уменьшались. Попытка лишить Альенде завоеванного им поста, по словам одного из помощников Киссинджера, была "явным нарушением наших собственных принципов". . . . Если эти принципы имеют хоть какое-то значение, то мы обычно отступаем от них только в случае самой серьезной угрозы... нашему выживанию". Является ли Альенде смертельной угрозой для США? С этим трудно поспорить".
На родине последовали еще менее оправданные действия. В июне 1971 г. Дэниел Эллсберг, бывший сотрудник Министерства обороны, передал в газету New York Times то, что стало называться "Бумагами Пентагона", - засекреченную историю возникновения и эскалации войны во Вьетнаме, подготовленную по приказу министра обороны Джонсона Роберта Макнамары. Ничто в этой истории не ставило под угрозу национальную безопасность и не критиковало действия Никсона по ведению войны, но он расценил утечку как опасный прецедент и личное оскорбление. Не веря в способность ФБР или судов разобраться с этим и подобными случаями, президент потребовал создать в Белом доме группу, которая бы предотвратила дальнейшее несанкционированное разглашение секретных материалов. "Мы противостоим врагу, заговору", - настаивал он. "Мы будем использовать любые средства. Это понятно?"
Сотрудники Никсона быстро собрали невероятную банду из отставных полицейских детективов, а также бывших агентов ЦРУ и ФБР, которых за их задание устранять утечки стали называть "водопроводчиками". В течение следующего года они совершили ряд краж, операций по слежке и прослушиванию телефонных разговоров, которые должны были держаться в секрете, поскольку, несмотря на разрешение Белого дома, были незаконными. Я не думаю, что подобные разговоры должны вестись в кабинете генерального прокурора", - заметил один из нервных помощников Никсона после того, как "водопроводчики" рассказали генеральному прокурору Джону Митчеллу о своих операциях. Митчелл и сам занервничал, когда утром 17 июня 1972 г. несколько водопроводчиков оказались под арестом в штаб-квартире Демократического национального комитета в здании Уотергейта - в месте, где, согласно законам, которые Митчеллу было поручено соблюдать, они точно не должны были находиться.
Все последствия этого неудачного взлома проявились лишь 9 августа 1974 г. - в день отставки Никсона. Однако то, что было начато в утро ареста, стало восстановлением моральных, правовых и, в конечном счете, конституционных принципов над президентской властью. Это произошло в ходе судебного процесса и осуждения незадачливых взломщиков, привлечения к ответственности чиновников администрации, курировавших и финансировавших их деятельность, все более поразительной серии разоблачений в СМИ, все менее правдоподобной череды отрицаний президента, назначения специального прокурора, публичное расследование Сената, разоблачение системы звукозаписи в Овальном кабинете Никсона, судебные тяжбы с целью добиться обнародования записей, утверждение Палатой представителей резолюции об импичменте и, в конце концов, решение Верховного суда о том, что президент должен передать единственную запись, доказывающую его причастность к сокрытию преступления.
В этот момент, столкнувшись с угрозой осуждения и отстранения от должности, Никсон отказался от своего поста. Тем самым он признал, что президент Соединенных Штатов на самом деле не волен использовать любые средства, которые он считает необходимыми для защиты интересов национальной безопасности. Даже в этой деликатной сфере существует стандарт поведения, который он один не может определить. Вопреки предположениям Никсона, президент не стоял над законом.
V.
Но и сам закон не оставался статичным. Поведение президента спровоцировало Конгресс на возвращение себе значительной части полномочий по проведению политики национальной безопасности, от которых он отказался в начале "холодной войны". В первую очередь это произошло в отношении Вьетнама, где к концу января 1973 г. Никсон и Киссинджер вынудили Ханой согласиться на прекращение огня на условиях, которые Соединенные Штаты могли принять и навязать своему неохотному южновьетнамскому союзнику. Но при этом пришлось вывести почти все американские войска из региона: это было необходимо для того, чтобы разрядить антивоенные настроения внутри страны и в то же время противостоять давлению на Капитолийском холме, требующему законодательного прекращения американского участия в войне.
Никсон не питал иллюзий относительно того, что северовьетнамцы будут добровольно соблюдать режим прекращения огня. Однако он рассчитывал заставить их подчиниться, угрожая и при необходимости возобновляя бомбардировки, которые заставили Ханой согласиться на прекращение огня. В конце концов, Соединенные Штаты оставили за собой право действовать аналогичным образом для обеспечения прекращения огня в Корее, которое длилось два десятилетия. Ситуация во Вьетнаме была менее многообещающей; тем не менее, по воспоминаниям Киссинджера, была надежда на то, что "известная беспощадность Никсона удержит его от грубых нарушений".
Но "Уотергейт" сильно ослабил президента. Разочарованный долгой и ожесточенной войной, не доверяя намерениям Никсона и чувствуя, что его авторитет рушится, Конгресс летом 1973 г. проголосовал за прекращение всех боевых операций в Индокитае. Затем был принят Закон о военных полномочиях, который устанавливал шестидесятидневное ограничение на все будущие военные развертывания без согласия Конгресса. Вето Никсона было преодолено, и ограничения стали законом. Последствия этого пришлось расхлебывать его преемнику Джеральду Форду: когда весной 1975 г. Северный Вьетнам вторгся в Южный Вьетнам и захватил его, он не смог ничего с этим поделать. "Наша внутренняя драма, - отмечал впоследствии Киссинджер, - сначала парализовала, а затем ошеломила нас".
Примерно то же самое происходило и с разведывательными операциями. ЦРУ всегда работало под минимальным надзором Конгресса: предполагалось, что представители страны не нуждаются и не хотят знать, чем занимается Агентство. Это отношение пережило инциденты с U-2 и "Заливом свиней",
