дня, чтобы, как написал сам Михаил, мне не пришлось идти по уже тёмной улице.
За уборкой и время пролетело незаметно. Немало минут ушло и на принятие трудного решения: что надеть? Отчего-то это кажется очень важным. Даже на свидания с Глебом никогда так не собиралась, мучаясь от попыток подобрать идеальный наряд, который не будет слишком сногсшибательным и «палевным» и в тоже время излишне скучным и непривлекательным. Та ещё задачка, как оказалось. Остановилась на светло-голубых джинсах и молочного цвета свитере — просто и мило.
— Я специально не стал съедать печенье в форме рыбок, — заявляет мне Михаил, когда я уже стою у него в прихожей дёргая молнию ботинок вниз и освобождая ногу.
— Лучше бы съел. Слишком много печенья в моей жизни в последнее время. Диана с ума теперь сходит в попытках испечь его ещё вкусней, чем прежде. Я так скоро сама, как ты, стану колобком.
— Вот все труды насмарку, — шутливо хлопает ладонями по своим бёдрам. — Хожу, значит, качаюсь, физкультурой занимаюсь, а ты меня всё «колобком» величаешь.
— Ох, не строй из себя обиженного, — смеюсь, доставая из рюкзака тетрадь по экономической социологии. — Колобком я называю тебя гораздо реже, чем ты меня рыбкой.
— Лина, а почему мы занимаемся теперь у меня дома, а не у тебя? Из-за Дианы?
Вопрос повис в воздухе, преследуя нас, пока мы идём в гостиную. Если раньше это действительно было из-за Дианы, то сегодня я могла бы без угрызений совести пригласить Князева к нам в гости. Ведь никакого парня у меня больше нет, и Васильева не станет зудеть о том, что правильно, а что нет. Разве что следить бы пристально за нами начала в надежде уловить нотки чего-то романтического, а не дружеского.
— Ты против? — кладу тетрадь на стол и сажусь на диван стоящий напротив.
— Ты же знаешь, что нет. Просто интересуюсь, — он тоже садится рядом, и от нашей близости у меня снова что-то щекочет внутри. — Это как-то связано с Бутчем?
— Мы расстались! — выпаливаю с такой энергией, которой сама от себя не ожидала. Словно это лозунг, который хочется прокричать в митингующей толпе.
— Когда? — Михаил весь подобрался и даже подался ко мне чуть ближе.
— В четверг.
— Почему? — Князев хмурит брови, выглядя слишком напряжённым.
— Не сошлись характерами, — отшучиваюсь, пожимая плечами. — Так что я теперь в свободном плавании. Забавно, что никто даже не заметил вчера моего нового статуса.
— Неужели Антон был прав, — кривит губы в усмешке. — Он предсказывал ваше расставание до конца года.
— Надеюсь, ты не соглашался на спор с Хомяковым?
— Я не дурак, — отрицательно качает головой. — Мне сразу Бутч не понравился. Так что я рад такой новости. Не понимаю, как вы все могли пускать на него слюни. Он кот, а ты рыбка — слопает и не подавится. Как вообще могла на него клюнуть?
— Не знаю, любовь слепа, — снова пожимаю плечами. А что я ещё могу сказать? Что просто глупенькая девочка пошла на поводу у толпы? Стыд какой. И себя развела, и «кота», и всех остальных. Диана вчера вот долго ещё спрашивала не обманываю ли я её своей исповедью. Нет, напротив: обманывать перестала. Вот вам и невинная рыбка.
— Всё ещё любишь? — глаза друга вцепились в мои и не отпускают.
— Нет. Поэтому и расстались.
— Разве можно так резко разлюбить? Может и не было никакой любви?
— Может и не было, — соглашаюсь.
— Снова крохотные и скромные ответы, как только речь зашла о нём. Ты не доверяешь мне?
— Мих, зачем мы постоянно говорим о Глебе? — не скрываю усталости в голосе.
— Затем, что он твой парень. Бывший.
— Вот именно, что бывший. Хватит о нём, — тянусь рукой к тетради на столе, но Князев останавливает меня, удерживая руку в своей, чтобы дать понять, что разговор вовсе не окончен.
— Просто меня не покидает чувство, будто ты что-то скрываешь, — он опускает наши руки к себе на колено, мягко сжимая в своём плену.
— Что я скрываю? — поднимаю глаза с клубка из наших ладоней на мрачноватые глаза друга.
— Не знаю. Пытаюсь выяснить и всё никак не получается. У меня не выходит из головы то видео с шапкой. Мне не показалось это романтичным, как вам, девчонкам. Скорее очень настораживающим.
— Мих, блин. Давай уже социологией займёмся! Хватит.
— Ты любишь его, — припечатывает с горькой твёрдостью в голосе.
— Нет.
— Да. Иначе бы не охраняла его так от меня и моих вопросов. Это он тебя кинул? — пальцы парня мягко поглаживают мои, как бы приглашая на откровение.
— Что ты несёшь… — меня охватывает странное волнение от настолько искажённой версии происходящего, а также злость от того, что не могу найти смелость и рассказать некрасивую правду.
— Почему он это сделал? Вы снова поссорились? — Михаил продолжает напирать, повышая градус напряжения между нами.
— Ох, да нет же!
— Он узнал про нас и решил, что ты ему изменяешь?
— Чушь несёшь! — я по-настоящему разозлилась от его напора и особенно от последнего вопроса.
Это была последняя капля. С силой выдёргиваю свою руку из мягкого захвата и толкаю Михаила ладонями в грудь. Слишком свежа рана под названием «вина за обман влюблённого в меня парня, у которого совсем недавно ещё и умер отец».
— Или ты сейчас же заткнёшься, — почти шиплю, — или я уезжаю заниматься экономической социологией самостоятельно!
Глава 37. Одна ускользающая деталь
Михаил
В пятницу утром, едва на дисплее телефона загорелось «07:00», Тимофей уже строчил мне сообщения в «Вконтакте». Просился в гости, чтобы снова халявить за просмотром развлекательных видео без родительского присмотра. Он, конечно, забавный парень и всё такое, но у меня были иные планы. Я сразу написал Лине с вопросом, не передумала ли она ещё приехать ко мне завтра вечером. Девушка, к моей великой радости, подтвердила, что всё в силе. «Прости, малой, но ты в пролёте в этот раз» — послал я ему мысленное сообщение. Я знал, скоро позвонит мать, чтобы снова задать мне этот же самый вопрос от Тимофея, поэтому не стал писать ему ответ. Мой прогноз сбылся: совсем скоро я услышал характерную вибрацию телефона.
Сегодня я с самого утра я вспоминал тот самый вчерашний телефонный разговор с матерью. Если в самом процессе нашего общения я не счёл его каким-то особенным по содержанию, то сегодня, вспоминая, мой мозг зацепился за одну маленькую деталь, хотя я до конца понять ещё не мог, за какую же именно. Она ускользает от меня сразу, как только
