погрузить его ей в рот.
Я зависим от этой женщины.
У меня началась ломка без нее.
Я начинаю понимать, что рядом с Клэр для меня ничто не имеет значения — ни мой бизнес, ни Магуайры, ни даже очистка репутации. Я хочу ее больше, чем любую другую цель. Без нее любое достижение кажется бессмысленным.
— Я забираю тебя, — говорю я, — и на этот раз не отдам обратно.
Она отстраняется, глядя мне в глаза.
— А меня спросить? — говорит она.
Я хватаю ее за горло. Приподнимая юбку ее платья, я засовываю руку под нее, чувствуя ее бархатные мягкие половые губки, теплые, влажные и готовые для меня.
— Я уже знаю, чего ты хочешь, — говорю я, просовывая в нее два пальца. — Ты хочешь этого.
Клэр стонет, голова откинута назад, горло обнажено.
Я посасываю ее шею, трахаю пальцами, чувствуя ее теплую, мягкую хватку, как она сжимается с каждым толчком.
— О боже мой. О боже мой… — она тяжело дышит.
— Скажи, что ты моя, — рычу я.
— Я твоя…
— Скажи, что пойдешь со мной куда угодно…
Ее глаза встречаются с моими.
— Да, — говорит она. — Куда угодно.
Я снова целую ее, расстегивая молнию на брюках. Затем вынимаю из нее пальцы и вместо этого засовываю внутрь свой член. Я трахаю ее, прижимая к дереву, вишневые цветы осыпаются вокруг нас дождем с каждым толчком. Воздух сладок от запаха раздавленных лепестков. Губы Клэр становятся еще слаще, когда я целую ее снова, и снова, и снова.
Вечеринка продолжается позади нас, все мои враги собрались в одном месте.
Я не думаю ни о ком.
Все, что меня волнует в этот момент, — это идеальная мягкость Клэр, сжимающаяся вокруг моего члена, ощущение ее тугой талии, зажатой между моими руками, и ее язык, скользящий по моим губам.
Вот каково это — влюбляться.
Это экстаз.
Избавление от всего значимого раньше, и вместо этого — лишь мысли вокруг одного человека.
Ничто не будет также приятно, как мой член, скользящий и выходящий из нее. Я под кайфом от ее вкуса и запаха, голова кружится, тело пропитано блаженством.
Она моя, и никто не отнимет ее.
С этой мыслью я взрываюсь внутри нее.
Клэр тоже кончает, крича так громко, что мне приходится зажать ей рот рукой.
Когда кончаю, я продолжаю трахать ее, потому что не хочу останавливаться.
Глава 22
Клэр
Я знаю, что здесь небезопасно, каждый офицер Пустоши находится всего в нескольких шагах от меня. Даже отец рядом. Но я все равно не могу удержаться, чтобы на минутку не прислониться головой к Константину.
Я наполнена им. Заклеймена. Я не знала, как сильно нуждалась в его твердом теле, прижатом ко мне, в его грубой и честной страсти, пока мы снова не оказались вместе. Меня не должно удивлять, что он не мог вынести рук другого парня на мне. Более того, не должно вызывать удивления, что ему пришлось предельно ясно дать понять всем и каждому, что я принадлежу ему. Он оставил меня задыхающейся, насытившейся и… живой. Такой чертовски живой.
— У меня волосы, наверное, в беспорядке, — говорю я шепотом. Приподнятый уголок его рта заставляет меня улыбнуться. — О, ты гордишься собой, не так ли?
— Горжусь? — он говорит со своим сильным акцентом, от которого трепещет сердце. — Единственный, кем я горжусь — это ты, — он притягивает меня к своей груди в яростных объятиях и запечатлевает горячий поцелуй на моем лбу. — Ты нашла то, что нам было нужно. Ты забралась в логово гадюк и вышла оттуда невредимой, — его голос срывается на последнем слове, и он снова целует меня. — Расскажи мне все.
Так я и делаю. Повернувшись спиной к остальным, быстрым шепотом я рассказываю ему об электронных письмах, переписке с полицией. Я рассказываю ему о запертом ящике, зашифрованных файлах, уликах, которые я нашла плохо спрятанными в ноутбуке отца.
— Союз между моей семьей и ирландцами был бы нерушимой крепостью, — говорит Константин почти печально, как будто он все еще оплакивает потерю. — Твой отец знал это. Он не смог бы добиться успеха в своих планах, если бы не победил две сильные семьи, объединенные вместе.
Константин объясняет, что он нашел на складе — поддоны с кокаином, контрабандой ввезенные копами, которые теперь распределяются по всей Пустоши.
— Твой отец будет выглядеть героем, расправляясь с братвой, а Парсонс выведет ирландцев из бизнеса, став гребаным наркобароном, — издевается он.
Я киваю. Он прав. Теперь я это знаю. Я легко заполняю пробелы.
— Самый простой способ для него разорвать этот союз — изобразить тебя убийцей Рокси. Он знал, что если ему удастся заставить ирландцев поверить в эту историю и посадить тебя в тюрьму…
Константин кивает.
— Он мог делать то, что ему было нужно. Вопрос только в том… — голос Константина затихает, как будто он обдумывает головоломку.
— Что? — шепчу я. Мое сердце колотится в груди. Единственный вопрос заключается в том… как вести себя с моим отцом? Как вывести правду на свет божий?
Или как покончить с жизнью моего отца.
Константин резко качает головой.
— Клэр, я не хочу, чтобы тебе было больно. То, что произойдет дальше, будет нелегко. Будет кроваво и жестоко.
Я выпячиваю грудь и расправляю плечи.
— Знаю.
Я не могу видеть его полное лицо из-за маски, но вижу битву, которая бушует в его глазах.
— Я хочу защитить тебя, — говорит он яростным шепотом. — Ты не должна была ничего знать.
Я качаю головой.
— И я не должна была влюбляться.
Мое сердце колотится в груди. После такого заявления я превратилась в комок нервов. Сейчас мне страшнее, чем тогда, когда просматривала ноутбук отца.
Я только что призналась в своей любви самому опасному человеку.
Не знаю, как к этому относиться.
Я открываю рот, чтобы заговорить, но не знаю, что сказать. Он должен ответить.
Да?
Я слышу голоса за своим плечом и с внезапным уколом страха понимаю, что это мой отец, и с ним не кто иной, как сам начальник полиции.
— Ты должна уйти, — шепчет Константин мне на ухо. Именно то, что хочет услышать каждая девушка, когда она только что призналась мужчине в любви.
Я киваю, мое горло сжимается, а в носу покалывает.
— Позволь мне подслушать, — шепчу я. — Если меня поймают, последствия будут гораздо менее опасными.
— Нет, — шипит он яростным шепотом. — Ты сделала достаточно. Теперь это моя битва, Клэр, — он притягивает меня к себе, его рот у моего уха. — И прежде чем тебе в голову
