Со смехом он поймал её у алтаря и почти всю церемонию продержал на руках.
Никогда она так сильно не смеялась. Никогда не была так счастлива. В момент, когда их снова объявили мужем и женой, Элис так сильно обожала своего мужчину, что едва могла повторить за священником обязательные слова.
— В горе и радости, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас.
— У меня для тебя есть ещё один подарок, цветочек. Но за ним надо плыть. Готова?
— Куда угодно, только бы с тобой.
— Ловлю на слове, — улыбнулся загадочно Ник и потащил её на пирс, где их ждал небольшой катер.
Пятнадцать минут безумной гонки вдоль побережья, благодаря которой Элис едва не сорвала голос от радостного визга, а её волосы лишились всех цветочных украшений, окончились в небольшой бухте, залитой светом множества свечей, установленных прямо в песке возле флагштоков с белыми и розовыми полотнищами.
— Ник, как тут красиво! — воскликнула Элис, пока он сбрасывал газ и медленно подруливал к маленькому лодочному пирсу.
Их встречали двое мужчин, которые поздоровались с Ником и помогли им выйти из лодки.
— Вы как раз вовремя, мистер Холланд. Всё готово.
— Что готово, Ник? — допытывалась у него Элис, пока тот, загадочно улыбаясь, вёл её по хорошо обструганным доскам пирса к зарослям тростника, через которые шла тропинка, освещённая теми же фонариками, что и на пляже.
— Ник, что это? Куда ты меня привёз?
— Шагай по дороге из жёлтого кирпича, Элли. И не подпрыгивай.
— Тут только песок. Никакого кирпича нет.
— Сейчас появится.
Она и правда появилась — дорожка, выложенная камнями, покрашенными жёлтой краской.
Элис засмеялась.
— Ну и ну. Прямо как в стране Оз! А ты, значит, у нас Гудвин?
— Я, значит, буду всем, кем ты захочешь.
— Вот это признание. Спасибо, милый. Но мне достаточно тебя.
— А мне — тебя.
Тростник внезапно закончился, и они оказались в полной темноте.
— Ник, что это? — прошептала Элис испуганно, и тут же зажмурилась, когда яркий свет внезапно залил всё пространство.
Ник обхватил её со спины, заключая в кольцо рук, и она крепко в него вцепилась.
— Это мой свадебный подарок, солнышко, — прошептал он ей на ухо. — Только не говори, что тебе не нравится.
Элис несколько раз моргнула, привыкая к свету, и с интересом уставилась на большой двор с синей чащей бассейна и двухэтажный дом, чьи двери и окна были приветливо открыты.
— Боже мой, Ник! Это же… Это…
Она захлебнулась словами, когда поняла, на что именно смотрит.
— Ты же говорил, что его снесли! — вскричала она.
— Я соврал.
— И на его месте строят отель.
— Хренушки. Я выкупил его, так что теперь этот дом официально наш.
— Наш дом?
— Да. Тебе нравится?
— Нравится? — завизжала Элис, подпрыгивая на месте, как маленькая мартышка. — Да я в восторге!
— Внутри пока ничего нет, — объяснил Ник, пока Элис тянула его за собой. — Ты сама обставишь его по своему вкусу.
Они бродили из комнаты в комнату, планируя, рассуждая и беспрестанно целуясь. На втором этаже Ник сразу повёл её в дальнюю комнату. Сердце Элис сделало кульбит, когда она оказалась перед той самой дверью.
— Отсюда всё началось, цветочек.
— Да.
— Может, это вовсе и не было ошибкой?
— Нет, — помотала она головой. — Не было. Ведь, там меня ждал ты.
— На этот раз войдём туда вместе.
— Давай.
Они взялись за руку, и Ник толкнул дверь.
Кровать, два кресла. Белые шторы на окнах, мягкие циновки на дощатом полу.
— Она обставлена! — воскликнула Элис.
— Да. Я попытался в точности воспроизвести ту обстановку, хотя за это время бывшие хозяева её полностью сменили.
— Так всё и было? Я уже не помню.
— Да. Только не так чисто.
Элис засмеялась.
— Точно. И одежда на полу не валяется.
— Ну, за этим у нас дело не станет, правда, цветочек? — подмигнул ей муж.
— Неа, не станет.
Она внезапно замолчала, заметив кое-что на белоснежных простынях, застилающих кровать.
Элис подошла ближе, с удивлением рассматривая комплект белья из нежнейшего кружева цвета слоновой кости, аккуратно разложенный на постели.
— Это никогда не было ошибкой, любовь моя, — проговорил тихо Ник, когда она метнула на него удивлённый взгляд.
— Ты всё это время его хранил?
— Да.
— Боже мой, Ник!
— Да, родная. Я с самого начала сходил по тебе с ума, и до сих пор продолжаю.
— Но это же… это невозможно! — проговорила она, во все глаза глядя на мужа.
— У нас вся жизнь, чтобы это проверить, цветочек. Начнём прямо с завтрашнего утра.
ЭпилогКанкун. Мексика. Полгода спустя
— И ты просто вошла в спальню к Нику и предложила ему с тобой переспать?
— Ты не уловила сути, дорогая. Тогда я думала, что иду к Лиаму.
— Значит, ты шла к Лиаму, а оказалась у Ника? Дверью ошиблась?
— Нет, Мэри. Дверью я не ошибалась. В ту ночь Лиам отдал свою комнату брату. Так всё и случилось.
— Невероятно!
Фиалковые глаза Мэри смотрели на неё из-под широкополой мягкой шляпы с таким изумлением, что Элис стало неловко.
— Прости. Я же говорила, что эта история тебя шокирует.
— Да уж, — Мэри покачала головой, удобнее перекладывая на руках малышку Софи, следя за тем, чтобы та оставалась в тени. — Я не ханжа, но в твоём случае имело место форменное легкомыслие.
— Твоей дочери всего пять месяцев, а у тебя уже лексикон бывалой мамаши.
Мэри предпочла пропустить мимо ушей последний пассаж Элис и снова покачала головой.
— Но как же оказалось, что это тот самый Ник — друг Мэтта? Не иначе, провидение.
— Провидение, судьба — называй как хочешь. Только не забудь — эта история не для чужих ушей.
— И даже Мэтту сказать нельзя? — заскулила Мэри. — Я же не могу от него ничего скрывать, ты знаешь! Он видит меня насквозь.
— Учись, дорогая. Я бы и тебе не рассказала, если бы ты сегодня утром не припёрла меня к стенке.
На самом деле, получилось даже смешно. Прямо по «Форресту Гампу». Мэри с мужем вошли на кухню в тот момент, когда Ник с сыном ели блинчики, точнее, поливали их сиропом из пластиковых бутылок. Делали они это синхронно, чем всегда смешили Элис, но вот Мэри к этому синхрону оказалась не готова.
