к крепостной стене я замедляюсь, чтобы не влететь в закрытые ворота на полной скорости. Сверху слышны встревоженные голоса: стражники обсуждают небесное явление, и оно им явно не нравится. Я же тем временем размышляю: стоит ли дожидаться открытия ворот ради одной-единственной меня или же будет куда легче и быстрее просто перелететь через стену?
Тревога не утихает, и я выбираю второй вариант. Заодно и страже будет меньше беготни.
И лишь уже поднявшись повыше я осознаю опрометчивость этого решения. Сердце столицы может же быть накрыто каким-нибудь защитным куполом, не так ли? С другой стороны, тянущаяся к небу воронка может помешать работе чар, так что у меня есть шанс не осыпаться на головы стражников дождиком из костей.
Эти мысли проносятся в моей голове так же быстро, как я сама — над крепостной стеной, провожаемая удивленными взглядами стоящих на ней людей.
К счастью или нет — но обошлось. Я легко опускаюсь до привычной высоты по другую сторону стены и, не сбавляя скорости, мчусь по пустынным улицам. Во время очередного поворота мне едва удается избежать встречи с углом дома — прикосновение ледяных пальцев тут же сводит на нет мою сосредоточенность на полете. Полностью остановившись — и даже не об стену — я слышу голос тетушки Сади в своей голове.
— Шиз, что случилось?
— Я как раз лечу к вам это выяснять.
— Я не о небе. Почему Суртаз требует встречи с Мэбиором?
Сказать правду или сделать вид, что я понятия не имею, с чего вдруг моему учителю понадобился Мэб? Мне требуется всего пара секунд, чтобы принять решение. Надеюсь, что правильное.
— Я сообщила Суртазу о случившихся с Мэбом изменениях, — в отличие от разговора вслух, мыслесвязь прекрасно передает мои интонации, но именно сейчас я прикладываю все усилия, чтобы сохранить ровный и бесстрастный тон. — Есть подозрение, что это… как-то связано с той тварью, которую вы уже, скорее всего увидели. И я посчитала, что у Мэба пока что не настолько сложный случай, так что чем раньше Суртаз ему поможет — тем лучше.
Ментальная связь соединяет собеседников не только мысленно, но и эмоционально. Наверняка от этого можно защититься, закрыть свои эмоции от собеседника, но тетушка сейчас этим явно не озабочена. Я ощущаю отголосок ее эмоций. Растерянность, отчаяние… злость.
— Ясно, — наконец, отвечает она.
Голос женщины-лича в моем разуме звучит настолько бесцветно по сравнению с ее эмоциями, что мне становится стыдно. Но глава дома Суар ощущает и мои эмоции тоже, а вместе с ними, возможно, еще и слышит мысли. Поэтому я тут же напоминаю себе о возможных страшных последствиях дальнейшего размножения… или какого-то другого способа распространения влияния Многоликого Отца. Это напоминание придает мне немного уверенности — стыд угасает.
— Я сообщила об этом Суртазу, — уже мягче добавляю я, — именно потому, что мне небезразлична судьба Мэба и рода Суар.
Пусть понимает, как хочет.
Не дожидаясь ответа, разрываю мыслесвязь и только после этого позволяю себе с минутку побыть в легком ужасе от собственной смелости и наглости. От того, как я только что разговаривала с довольно старым, могущественным и высокопоставленным личем. С главой своего рода.
Хотя, конечно, это тот еще вопрос — кто из нас сейчас высокопоставленнее. Ведь я все еще довольно смутно представляю свое положение в иерархии бессмертных. Надо бы, наверное, изучить этот вопрос, только… Ну не у Суртаза же мне спрашивать, в самом-то деле? Хотя…
Я возобновляю движение и, спустя еще пару поворотов, оказываюсь на улице, где находится дом учителя. Воронка действительно тянется вверх от его крыши и… истончается, сначала становясь прозрачнее, а затем — и вовсе исчезая у меня на глазах. Подняв взгляд выше, я вижу, что жемчужно-серое сияние тоже постепенно тускнеет, растворяясь в низких тяжелых тучах.
Вот и что это было, спрашивается?
Впрочем, уж этот вопрос Суртазу можно задать, пожалуй. Я решительно направляюсь к дому учителя, но даже не успеваю коснуться двери, как та распахивается, и на пороге меня встречает Ваан. Опять.
Глава 17
(Не)желанная власть
Мы молча смотрим друг на друга секунд десять. За это время я замечаю, что чернокнижник еще бледнее и подавленнее вчерашнего.
— Привет, — тихо говорит он. — Ты вовремя.
Он отходит в сторону, пропуская меня внутрь, но дверь не закрывает.
— Вовремя — для чего? — я перелетаю через порог. — Ритуал уже завершен, я так понимаю?
— Да, все… закончилось.
Ваан отводит взгляд. Он смотрит на вновь воцарившиеся сумерки — теперь уже вполне естественные и определенно предрассветные. Его лицо напоминает мне безжизненную маску из сероватого камня. Мне отчаянно хочется спросить, что с Кит, но… Я догадываюсь, каким может оказаться ответ.
— Хорошо, что ты пришла. Сэкономила мне время, — тем временем продолжает чернокнижник. — Суртаз сказал заглянуть к твоим родственникам по дороге, передать, что он тебя ждет.
Странно. Для этого раньше он вполне успешно использовал мыслесвязь.
— А ты куда идешь?
— На север, к телепорту в соседний мир, — и прежде, чем я успеваю хоть что-то сказать, добавляет: — Можешь не расспрашивать, сам не знаю, зачем.
С этими словами Ваан переступает порог и даже не оборачивается — дверь сама закрывается за ним. Повисев пару секунд на месте, я пожимаю плечами и отправляюсь к лестнице. Если Суртаз меня ждет, то, скорее всего, наверху.
И пока я лечу по короткому коридору второго этажа, то осознаю, что тетушка Сади, скорее всего, тоже еще здесь. Вряд ли она что-то скажет мне в присутствии Первого Некроманта, но… Встречаться с ней сейчас мне все равно не очень хочется.
Впрочем, мои опасения напрасны. Суртаз находится в одиночестве, правда, комната вокруг него напоминает мне поле боя. Разломанные шкафы, разлетевшиеся книги и свитки и…
Кровь. Везде. На полу. На стенах. На потолке. Уже темная, успела подсохнуть. Я шарю взглядом по комнате, неосознанно ожидая увидеть ошметки плоти или разбросанные кости, но ничего такого не замечаю. Ну, хоть так.
Бедная Кит. Упокой, Суртаз, ее душу. Впрочем, он и так как бы уже…
Первый Некромант стоит возле окна спиной ко мне. То ли ожидая, что я подойду, то ли просто задумавшись и не заметив моего появления.
Как хорошо, что я умею летать.
— Быстро прибыла. Это хорошо.
В голосе учителя я слышу усталость. Даже не так — крайнюю слабость и измученность. Суртаз говорит заметно тише, а осязаемой ауры силы нет и в помине. Если бы не корона, когтистые перчатки и все остальное — я бы ни за что не подумала, что передо мной Первый Некромант.
Неужели Многоликий Отец настолько его вымотал? И если да, то как быстро он восстановится?
Я заталкиваю эту мысль поглубже в самый дальний уголок своего разума. Об этом можно будет подумать и потом.
— Я увидела сияние и подумала, что что-то случилось. Вот и прилетела, так как надеялась… вдруг смогу чем-то помочь, — я останавливаюсь рядом с учителем и осторожно добавляю: — Как прошел ритуал?
— Отвратительно, как видишь.
— Я вижу, что вы устали.
— Слабо сказано, — теперь в голосе Суртаза слышится едва уловимая усмешка. Невеселая. — Я недооценил это существо, которое до последнего не показывало всех своих возможностей. В итоге, в какой-то момент я отвлекся, и оно меня чуть не упокоило.
Смысл слов Первого Некроманта доходит до меня не сразу.
— Тварь оказалась настолько могущественной? — или мне показалось, или в моем голосе даже прорезалось удивление от такой новости.
— Не настолько, как видишь, — пару секунд помолчав, учитель добавляет: — Но хитрости и умения быстро ориентироваться у него оказалось в достатке.
— И что в итоге?..
— Его тело пришлось убить. Примерно таким же образом, каким ты его до этого обезвредила.
То есть — вливанием огромного количества энергии. Что ж, теперь понятно состояние Суртаза. Похоже, сил на это ушло очень много.
— А то свечение…
— Реакция мира на выброс большого объема чуждой ему магической энергии, не более.
Ну, хоть ничего опасного, уже хорошо.
Первый Некромант замолкает, а я не знаю, с какой бы стороны подступиться с теми вопросами, которые роятся в моей голове. Учитывая то, насколько стремительно меняется настроение наставника, не лучше ли будет порасспрашивать чуть позже, когда он хоть немного восстановится? Пожалуй, так и сделаю.
— Что ж, раз вы убили Многоликого Отца, то предсказанного Вааном конца мира можно не бояться, — со смешком говорю я, — по крайней мере, именно такого конца.
Попытка пошутить оказывается неудачной, потому что
