мишенью, нарисованной на спине, Милен". Поцелуй приземляется на мою макушку.
"Да, это так", — бормочу я ему в шею. "Я спросила Нино, почему к тебе не приставлена охрана. Он сказал, что ты этого не допускаешь".
"Если кто-то достаточно настойчив в попытке убить меня, он это сделает. С охраной или без".
Я вскидываю голову. "Так что, ты будешь делать то, что делал до сих пор, и ждать, пока это произойдет?"
"Нет. Я постараюсь сделать все возможное, чтобы убить их первым".
"Тогда, черт возьми, старайся больше!"
Он наклоняет голову, с интересом рассматривая меня. "Тебя бы беспокоило, если меня убьют?"
"Черт возьми, Сальваторе!" огрызаюсь я. "Меня бы это беспокоило? Ты серьезно?"
"Да. Я хочу знать".
"Ты хочешь знать". Я моргаю, не веря в то, что слышу. "Он хочет знать, будет ли меня беспокоить, если его убьют".
"Это простой вопрос, cara".
Ему нужно проверить голову. "Да, меня бы это беспокоило". Я качаю головой в разочаровании. "Тебя бы беспокоило, если бы меня убили?"
Тело Сальваторе замирает. "Никогда. Больше, Не спрашивай об этом.."
"Ты начал это с идиотских вопросов". Я беру его лицо между ладонями. "Больше никаких огнестрельных ранений. Обещай мне".
"Я постараюсь".
Я вздыхаю и закрываю глаза. Он постарается. Идеально.
"Значит ли это, что ты начнешь брать охрану?"
"Нет."
Конечно, нет.
"Тогда разберись с ирландцами", — говорю я сквозь стиснутые зубы и прижимаюсь губами к его губам. "Я хочу, чтобы они умерли".
"Я уже работаю над этим". Он берет прядь моих волос и наматывает ее на палец. "Почему ты вдруг стала такой кровожадной?".
Я смотрю на него, поражаясь его невежеству. У него действительно проблемы с осознанием и обработкой некоторых вещей, если он не видит, что я влюблена в него.
"Наверное, это ПМС". Я вздыхаю, надеясь, что он примет мой ответ и больше не будет меня расспрашивать, и кладу голову ему на грудь.
Рука Сальваторе ложится на мой затылок и скользит вниз, слегка касаясь моей кожи кончиками пальцев. Я закрываю глаза и наслаждаюсь ощущениями. Я полусонная, когда его рука останавливается на моей шее.
"Я купил тебе кое-что", — говорит он серьезным тоном. "Но если тебе не понравится, я заберу его обратно".
"Ты не умеешь дарить подарки", — бормочу я ему в грудь.
"Я знаю". Он зарывается пальцами в мои волосы. "Хочешь посмотреть?"
"Это стоило миллион долларов? Подсказка для тебя — если ответ "да", ты можешь забрать его сейчас же".
"Нет".
"Хорошо."
"Это в моей куртке. Я сейчас вернусь".
Я смотрю, как он берет костыли, встает и направляется к двери. Пользуясь случаем, я любуюсь его упругой задницей, обтянутой черными боксерами. Действительно, очень мило. Сальваторе спит в одних трусах, что я искренне одобряю. Он возвращается через несколько минут, бросает куртку на кровать и садится. Достав красную бархатную коробочку, он кладет ее рядом со мной на подушку. Я сажусь и открываю коробочку, чтобы найти простой золотой браслет. Он толстый, но в то же время какой-то нежный.
"Это красиво, но ты не должен покупать мне украшения. Ты же знаешь, я редко их ношу. У меня даже не было возможности надеть тот нелепый браслет, который ты купил", — говорю я.
Он застывает рядом со мной. "Мне нужно, чтобы ты носила его", — говорит он. "Всегда".
"Хорошо". Я пожимаю плечами и открываю застежку, чтобы надеть его.
"В нем есть GPS-чип", — добавляет он, и я поднимаю голову.
Милен сначала молчит, а потом ее взгляд перемещается между мной и браслетом в ее руке. "Почему?"
"Звонков больше не достаточно. Сегодня я чуть не сорвалась, пока ты был с Пиппой. Еле досидел до конца совещания, потому что думал о том, где ты. Мне нужно знать, где ты, Милен. В любое время".
"Ты знал, где я. Я звонила каждый час", — говорит она. "Со мной было четыре телохранителя. Ты мог позвонить им, чтобы проверить".
Я дважды звонила Стефано. Это не помогло. Я забеспокоился меньше чем через пятнадцать минут. "Хорошо. Я найду способ решить свои проблемы каким-нибудь другим способом".
Я шокировал ее. Это видно по тому, как она переводит взгляд с меня на браслет.
"Ты можешь описать эти… проблемы немного поконкретнее? Пожалуйста".
Я беру ее руку в свою и провожу круговой узор на середине ее ладони. "Это начинается как легкое беспокойство — ничего особенного, небольшой дискомфорт, но он быстро превращается в беспокойство, которое трудно контролировать", — говорю я. "Затем я становлюсь рассеянным. Раздражительным. Я не могу сосредоточиться. Мой мозг строит различные сценарии, каждый из которых хуже предыдущего, и это все, о чем я могу думать. Я не могу отгородиться от этого".
"Какие сценарии, Торе?" Ее глаза ищут мои.
Не отрывая от нее взгляда, я поджимаю губы. "Тебя", — говорю я сквозь стиснутые зубы. "Раненой. Или похищенной".
"Ты понимаешь, что твой страх беспочвенен, не так ли? Особенно когда мы находимся в одном здании".
"Это не имеет значения". Я протягиваю руку и беру ее за подбородок. "Мне нужно увидеть тебя, чтобы убедиться, что ты действительно в порядке. Если такой возможности нет, мне нужно знать, где ты. Каждую гребаную секунду".
Я не упоминаю, что у меня также есть безумное желание постоянно прикасаться к ней. Я не могу находиться с ней в одной комнате, не положив свою руку на ее руку или не обхватив ее талию. Если она сидит рядом, она обязательно должна быть у меня на коленях. Я не могу переварить мысль о том, что она может быть рядом и не иметь ее кожи против моей. Это все равно, что подносить бутылку воды к человеку, умирающему от жажды. Физиологическая потребность, которую я должен удовлетворить, иначе я сойду с ума. До сих пор я сопротивлялся этому состоянию и поддавался ему только тогда, когда был близок к тому, чтобы сойти с ума. По крайней мере, на данный момент
Милен рассматривает браслет, затем встречает мой взгляд. "Значит, если я буду носить его, то оно поможет тебе?"
"Да".
Она вздыхает и протягивает мне его, протягивая левую руку. "Хорошо."
Я беру браслет и закрепляю его на ее запястье. В тот момент, когда он застегнут, чувство беспокойства, нарастающее во мне, почти полностью рассеивается. "Ты будешь носить его всегда, даже когда будешь в душе или спать. И ты будешь продолжать звонить мне, как
