глах начал дергаться, — Даже сейчас вы низводите мои слова до пустого детского максимализма, а на самом деле понимаете, что я прав.
— Я бы хотела тебе помочь, но не знаю как, — с раскаянием и болью говорила она.
— Не врите детям, — грозно сказал Егор, — Это все, чем вы можете помочь.
Он замолчал, подождал несколько минут реакции на его слова, но не дождавшись, встал и пошел к выходу.
— А лучше просто увольтесь и не морочьте людям головы, — с жаром проговорил Егор и вышел за дверь.
Наташа, окаменевшая, стояла посреди кабинета и пыталась понять, каких действий сейчас от нее требуют обстоятельства.
Глава 14. Тело
Между тем Страхов собирался отправится в сизо, чтобы еще раз поговорить с Ильинским. Он был уже на полпути, когда ему позвонила Алена.
— Женя, — взволнованно сказала она, — тут привезли наркомана с передозом, у него тату на руке в виде часов. Я вспомнила, что ты просил позвонить, если что-то такое будет.
Страхов положил трубку и почувствовал, что его голова гудит и трещит, как церковный колокол. У него перехватило дыхание, сильно сдавило грудь, в ушах зазвенело, а в глазах потемнело. Дрожащими потными пальцами он расстегнул верхние пуговицы рубашки и опустил окно машины, чтобы запустить в салон свежий воздух.
Вскоре приступ закончился, и в ясную голову начали возвращаться и множиться мысли: «Как я мог быть таким глупцом? Как я мог купиться на эти увещевания? Что мне за дело до существования Бога? Вера не может спасти его сейчас, она никого не спасает. Столько сил вложил в то, чтобы убедить самого себя в своей твердой вере и любви к Богу. Как я вообще могу любить того, кого не знаю? Я был ослеплен собственным отчаянием, что решил все-таки снять ответственность с себя за все свои действия и переложить их на выдуманного персонажа, веру в которого поддерживают миллионы людей по всему миру. Это слабость моего духа и трусость натолкнула меня на поиски создателя. — думал Страхов, пока мчался в городской морг, — Конечно, дядя Леша верит, потому что он был на войне, а такой ужас без снятие ответственности с себя не пережить. Мама верит ясно почему — её образование оставляет желать лучшего. Профессору просто удобно, да и он находится под влиянием литературных деятелей, сплошь и рядом веровавших в Христа. Что же я теперь скажу Анне Владимировне? Я был настолько занят поисками мнимого существа, который должен был спасти вашего сына, что сам ничего не сделал, и он умер от передозировки. Так я скажу? Что же я наделал? Разве вера поможет той матери, которая смотрит, как угасает жизнь в ее ребенке? Разве вера поможет двенадцатилетнему мальчику излечить своих родителей? Нет. Все это одна фантазия, сказка, надежда на чудо, чтобы позволить себе счастливо и беззаботно жить свою жизнь, не обращая внимание на страдания людей во всем мире. Я подл и труслив, раз позволил себе поверить в него.»
Когда перед его глазами показалось желтое здание больницы, Страхов ощутил резкий укол в висок, словно кто-то пронзил иглой его голову насквозь. Он припарковал машину у черного металлического забора, заглушил мотор, затем трясущимися руками достал из кармана пиджака таблетки, сунул их в рот и запил водой.
В смятении, преходящем в гнев и трепет, он вбежал в звенящее помещение, отворил тяжелую металлическую дверь в морг и зашел внутрь. Алена уже ждала его.
— Надеюсь, тебе хватит руки. Близким людям лучше не смотреть на лица, — тихо сказала она и подняла белое покрывало, оголив руку умершего.
Женя подошел ближе.
— Не он, — вырвалось из его груди.
Алена облегченно выдохнула, накрыла руку и поспешила вывести друга из морга. Женя податливо последовал за ней.
И он почувствовал мгновенное облегчение, затем его накрыло чувство вины и снова наступило отчаяние. Теперь он зверь, еще хуже, чем был, ведь теперь он радуется, что на месте этого человека не его друг. «Что же со мной происходит? — думал он. — Неужели я сейчас чувствую благодарность к нему за эту ошибку? Почему же смерть другого человека не ужасает меня больше, чем ужасала возможная смерть друга?». Его стеклянный потерянный взгляд напугал Алену. Она дотронулась до его плеча, протягивая чашку чая. Он вздрогнул и удивился, потому что совсем не понял, когда они успели подняться наверх, в ее кабинет.
— Я в порядке, — пробормотал он, отпил из чашки и поставил ее на стол.
«Как же человечество найдет в себе силы идти путем благодетели без веры, если вся ее животная природа настроена бороться за выживание? Пусть альтруизм и вшит программой в мозг, но только до определенной степени: если человек может спасти жизнь другого, то он спасет ее. Но если жизнь другого должна быть спасена ценой его собственной жизни, он выберет свою жизнь. Как же человечество найдет в себе силы?».
— Спасибо, Алена. Пиши, если кого-то ещё привезут.
Она кивнула головой и сочувственно посмотрела в след уходящему другу.
Там, в больнице, на нулевом этаже, совсем не было воздуха. И только выйдя на улицу он понял, как ему не хватало чистоты природы. В городе даже свежий воздух способен вернуть здравомыслие. Природы, от которой человек так долго он ограждался, ему теперь не хватало. Он пошел вдоль проспекта. То со стороны больницы пахнёт свежестью скошенной травы, то резко ударит в нос едкий запах жженого бензина от проезжающей машины.
Страхов решил приехать к профессору. В субботний день у него было только две пары, и Страхову было жизненно необходимо поговорить с ним и рассказать ему то, что он до сих пор скрывал.
Вадим Юрьевич, как всегда измеряя шагом длину аудитории, читал лекцию. Дверь в аудиторию была открыта, и Женя решил не заходить, а присесть на скамейку так, чтобы слышать слова профессора.
— Существует множество афоризмов о смерти, — громко и размеренно говорил Вадим Юрьевич, шаркая ногами по паркету, — но эта нравится мне своей локаничностью. Смерть придает жизни смысл. В чем смысл жизни? Я часто вижу посты и слова людей о том, что самое главное в жизни. Варианты вам тоже
