упоминал лекарь.
— Думаешь? — я провожу пальцами по волосам девушки, отчего-то прекрасно понимая, на что она намекает.
— Точно знаю, — с этими словами эльфийка склоняется к моим губам, и я не могу не ответить на ее поцелуй.
***
18
***
Времени оставалось очень мало. Будучи по натуре своей негативистом, я всегда готовился к наихудшему исходу. Да, откровенно говоря, я боялся того, кем могу стать. Я не питал надежд в отношении Камня, прекрасно зная, что абсолютно любая магия коварна, особенно, если она бесконтрольна. А на контроль над ним я рассчитывать не мог — договор был заключен как раз об обратном. Он мог сохранить мне жизнь, сознание, но я точно знал, что он будет вести свою игру, и я даже могу не подозревать об этом.
Неудивительно, что размышляя обо всем, я пришел к реорганизации формы власти в стране. Мне нужно было ограничить власть монарха и быть уверенным в том, что не только мою. Нельзя впредь допускать тирании, как при предыдущем короле. А случиться может многое — если к примеру спустя несколько поколений снова настанет чье-нибудь страшное правление, кого-то вроде моего отца. С помощью моего дара я всегда окружал себя исключительно самыми верными людьми, одобрявших все мои решения — и тех советников, что были при мне, я наделил полномочиями влиять на решения короля, учредив Главный Совет. Король по-прежнему остается королем, но если его решения и действия будут идти в разрез с интересами государства, их можно будет отменить с помощью решений всех членов Совета.
Работы было катастрофически много. В первую очередь — постановить, каким образом будут избираться люди в Совет, по какому праву передаваться наследование, нужно было наконец обратить свой взор на север — где сейчас правил альвами мой двоюродный дед. Закончить с волнениями в стране насчет эльфов… А еще я до жути боялся, что новый я, если Камень полностью подчинит мою сущность, изберет другую политику в отношении всего, и тогда все будет напрасно.
Поэтому я потихоньку привлекал и жену к государственным делам, потому что знал, что Вельма как раз та, кто будет верен мне до самого конца. Да, мы поженились. Провели тихий обряд безо всяких пиров и громких балов, вопреки изначальным желаниям принцессы. Но зато исключительно по эльфийским обычаям. Вообще, по традициям альвов, у нас не существовало брачных обрядов — мужчина объявлял женщину своей, как только разделял с ней ложе. У нас это означало, что впредь она принадлежит ему, и альв обязан заботиться о той, над кем взял ответственность, до конца своей жизни.
Мне было нужно знать, что объединение наших народов действительно пройдет успешно, и однажды грань между нами всеми будет и впрямь стерта. Расовой ненависти и нетерпимости больше никогда не будет. Все жители королевства будут равны между собой.
Большим утешением служило то, что Вельма и впрямь чувствовала себя прекрасно. Она, такая хрупкая и маленькая, выглядела совсем неестественно в своей беременности — и я с ужасом думал, как она пыталась бы выносить наших детей без этого договора. Альвы по природе своей несколько крупнее эльфов. А еще я прочел несколько текстов о том, что почти никогда эльфийки не могли выносить ребенка, если он был от альва. А у нас их было двое. И моей жене предстояла не только беременность, но и роды. Я сильно беспокоился обо всем этом, поэтому неудивительно, что я углубился в чтение книг даже на эту тему. Я собирался быть рядом, помогать Вельме, нашел лучших лекарей и акушеров. Все ее страдания должны были быть сведены к минимуму.
Так и случилось. Когда все началось (а я знал, что полные девять месяцев беременность не продлится, и что времени у нас совсем мало), я был рядом с Вельмой. Благодаря моей магии она практически не чувствовала боли. Конечно, полностью избавить ее от неприятных ощущений я не мог, но это было и не нужно — иначе нельзя было контролировать течение событий, и как все идет. Прошло много времени — дольше, чем я думал, но для нас обоих оно шло незаметно. Сжимая руку своей жены, я понимал, что, возможно, это в последний раз. Что как только последний из наших детей издаст свой первый крик, меня уже не станет. Но я предпочел не думать о грустном — мне хотелось скорее взглянуть хотя бы на одного из них, кому посчастливится сделать вдох в этом мире первым.
Но увидеть я его так и не смог. Как только акушер сообщает, что первый ребенок вот-вот родится, я практически сразу ощущаю резкую боль в груди, особенно острую в области сердца. После я слышу крик, принадлежащий Вельме — судя по всему, моя магическая защита исчезает.
Больше я не помню ничего, погрузившись во тьму.
Я предупреждал лекарей, что со мной может случиться что-то подобное. Что со мной можно не церемониться и, самое главное, не разлучать с женой. То, что я прихожу в себя через какое-то время, для меня в некотором роде — чудо. Я искренне верил, что ухожу навсегда. Что больше мое тело мне не принадлежит. Бриллиант Жизни нашел себе новый сосуд.
Вельма и мои дети будут жить, и моя жизнь — совершенно крохотная цена за их счастье.
Сколько прошло времени, я не знаю. Но как только я открываю глаза, то сразу понимаю, что что-то изменилось. Будто я открываю… Уже не свои глаза. Впрочем, времени размышлять у меня нет — меня заботит то, о чем я заботился последние несколько месяцев.
— Вельма? — голос звучит неестественно хрипло, я словно бы заново учусь разговаривать. — Как она?
Вернее — нечто иное учится в этот миг произносить слова вместе со мной. Не просто слова. Ее имя.
Он тоже хочет знать, как они.
Мне сообщают, что моя жена все еще спит, но я могу увидеть детей. Как я и предполагал, первой родилась девочка, а вторым был мальчик. Самое главное, что я отмечаю — это то, как удивительно они пахнут. Почти как Вельма. Еще не обремененные лишними эмоциями и чувствами, чистые и однородные по своему запаху, как и их мать, аромат которой перекрывает все остальные.
Спустя время беспокойство о жене становится практически нестерпимым, а потому я переключаю свое внимание на нее. И я точно знаю, что беспокойство в моей груди принадлежит не мне одному. Какое-то время я вглядываюсь в лицо принцессы, пытаясь осознать,
