Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
– А то как же! – уверил Никита. – Обязательно будем. Да ты ложись, ложись…
Он довел Афанасия до постели и уложил его. Вскоре Афанасий захрапел. Никита осторожно осмотрелся, тщательно прикрыл дверь, затем выглянул в окно. За окном совсем уже стемнело. Улыбка задернул шторку и, не зажигая света, почти наощупь подошел к спящему Афанасию. Оставалось сделать последний, решающий шаг. Рядом со спящим Афанасием валялась небольшая подушка, ее Никита приметил раньше. Одной рукой он взял подушку, а другой – вынул из кармана «вальтер». Затем он приладил подушку на лицо спящего Афанасия, плотно прижал к подушке ствол пистолета и нажал на спусковой крючок. Выстрел прозвучал глухо и почти неслышно, подушка погасила звук.
– Вот так… – сам себе сказал Никита.
Затем он нащупал лежащие на столе бумаги, перевязанные бечевкой, и сунул их в карман. В другом кармане он спрятал пистолет. Осторожно открыв дверь и вслушавшись в темноту – нет ли кого поблизости, он ступил за порог. Непроницаемо-темный южный вечер укутал черным покрывалом весь мир. А потому никто Никиту не заметил.
На следующее же утро он явился в военкомат, предъявил документы на имя Афанасия Рыбакова и сказал, что хочет воевать. В военкомате ничуть не удивились такой просьбе – сейчас многие из тех, кто пережил эвакуацию и дождался прихода советских войск, записывались в Красную Армию. Партизаны, подпольщики, освобожденные из фашистских лагерей или такие, как Афанасий Рыбаков – ранее комиссованные из-за тяжелых ранений, даже – старики и подростки… Никто не хотел оставаться в тылу, всем хотелось на фронт, потому что это была воистину народная война.
Взяли и Никиту – под именем Афанасия Рыбакова. Учитывая его прежний боевой опыт (вернее, конечно же, опыт Афанасия Рыбакова), Улыбку направили не в какую-то тыловую часть и не в обоз, а непосредственно на фронт под город Судак, где шли тяжелые бои за этот город, а заодно и за освобождение всего южного крымского побережья.
Поначалу Никита приуныл. Передовая – это все же не обоз, здесь стреляют и убивают. А у Филиппова были другие планы. Но выбирать не приходилось. И очень скоро Никита свыкся с фронтовой обстановкой и даже благодаря своему легкому характеру и широкой, искренней улыбке завоевал симпатии многих однополчан. Тем более что и в бою он вел себя вполне достойно, а это на фронте значит многое. Здесь – видно каждого.
Приспособиться к новой для него ситуации Никите было несложно. Здесь еще раз следует сказать, что по своей натуре он был игрок. Для него, по сути, все было игра: подпольные бильярдные турниры, отношения с женщинами, с другими людьми, участие в подпольной организации, сотрудничество с гестапо и предательство своих товарищей-подпольщиков… Все – игра, ничего настоящего. А значит, и война, и передовая – все это также было игрой. Пусть и рискованной, и во многом нежеланной, но игрой, которую, если появится хоть малейшая возможность, он заменит другой игрой…
22К поискам гипотетического Афанасия Рыбакова смершевцы приступили немедля – время поджимало. Намечались другие дела, так что приходилось торопиться. Да и неправильно было бы медлить, когда где-то разгуливает фашистский агент, предавший сразу две подпольные группы и погубивший столько людей! Эта мысль томила и не давала покоя ни Ольхину, ни Волошко, ни Завьялову. К тому же если смершевцы шли по правильному следу, следовало торопиться и еще по одной причине. Кто его знает, для чего фашистский агент Улыбка подался в действующую армию – может быть, затем, чтобы таким-то образом половчее перебежать к фашистам? Не успел по какой-то причине этого сделать раньше, и вот, намерен наверстать упущенное…
В военкомат отправились втроем. Во-первых, могло такое статься, что придется долго копаться в бумагах, разыскивая в них гипотетические следы такого же гипотетического Афанасия Рыбакова, а во-вторых, никаких других версий покамест все равно не было.
Принял смершевцев угрюмый майор со шрамом на лице и перевязанной правой рукой.
– Что, вот так все трое и из СМЕРШа? – не поверил он.
В ответ Ольхин, Волошко и Завьялов протянули майору удостоверения.
– Действительно! – удивился майор. – Первый раз встречаюсь с вашей службой. Слышать слышал, а вот видеть не приходилось.
– Ну вот и увиделись, – улыбнулся Ольхин. – Мы к вам по делу.
– Понятно, что не на именины, – проворчал майор. – Хотя и не понимаю, какие у нас могут быть шпионы? Может быть, я? Или мои подчиненные? Ну, так мы все здесь раненые. Оттого и не на фронте. Но это все равно лучше, чем валяться в госпиталях. Вот подлечимся – и опять на фронт. Ну так где тут у нас шпионы?
– А вот сейчас мы вам объясним… – начал было Волошко, раздраженный словами и поведением майора, но Ольхин его перебил:
– Я прекрасно вас понимаю, – мягко сказал он. – Я сам три месяца провалялся в госпитале. Да и они, – он кивнул на Завьялова и Волошко, – также там побывали. Так что мы с вами на равных. А дело у нас к вам вот какое… Причем дело секретное. То есть о нем в вашем заведении должны знать только вы и больше никто. Надеюсь, вы понимаете.
– Что такое режим секретности, я знаю прекрасно, – все так же угрюмо произнес майор. – Премного тому обучен!
– Вот и чудесно! – все тем же мягким тоном произнес Ольхин. – Тогда слушайте. Нам нужно просмотреть дела тех людей, которых вы отправили в действующую армию в последнее время. Всех симферопольцев, – уточнил он.
– Прямо-таки всех? – хмыкнул майор. – Народу-то хватает.
– Что ж поделать? – развел руками Ольхин. – Будем рыться в ваших бумагах, пока не найдем того, кто нам нужен.
– А кто вам нужен? – спросил майор. – Я это к тому, что, может, вам и рыться не придется. У нас – порядок. То есть все строго по алфавиту. Так что вы называете мне фамилию, а я вам предоставляю нужное дело. Только и того!
– Черт! – восхищенно произнес Волошко. – А ведь и в самом деле! Ведь это сколько времени мы сэкономим!
– Отлично! – обрадовался и Ольхин. – А тогда, прежде чем мы назовем вам фамилию, ответьте нам на парочку вопросов.
– Я вас слушаю, – сказал майор.
– Вы как-то проверяете тех, кто приходит к вам и заявляет, что хочет записаться в армию? – спросил Ольхин.
– Разумеется, – ответил майор. – Обязаны проверять. Таков приказ. А то ведь всякие могут прийти…
– Вот именно, – сказал Ольхин. – Ну, а как обстоит дело на практике? Да вы говорите как есть. Дело-то у нас общее.
– А вот практика – хромает, – вздохнул майор. – Да и как иначе? Нас-то всего четверо. Я да трое подчиненных. Все с ранами. А народу приходит много. И поди всех проверь. Ведь иного человечка нужно проверять да проверять. Кто он, что он… Недели, а то и месяцы потратить. Нет, конечно: того, кто вызывает у нас подозрения, мы отстраняем и сообщаем о нем либо в разведку, либо в вашу организацию. Таков приказ. А тех, кто не вызывает у нас подозрений – тех, конечно, оформляем. Да и как не оформить! Дело-то, помимо всего прочего, политическое!
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
