Книга Изменить судьбу. Вот это я попал - Олеся Шеллина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
– Ты говоришь страшные вещи, государь.
– А ты словно всю жизнь в келье прожила. Очнись, здесь и сейчас даже моя жизнь не стоит цены камзола, что на мне надет, а твоя жизнь и подавно. Кому ты нужна, брюхатая, кроме своего графенка. Мы живы, пока играем по их правилам, и это, к сожалению, факт.
– Моего графенка зовут Леон, – в голосе Катерины прозвучала злость. Ну что же, значит, не дура, с остальным согласна.
– Ребенок-то хоть Леона? – Я услышал, как у нее заскрипели зубы, еще чуть-чуть и кинется, еще глаза выцарапает, кошка драная. – Так, теперь по существу. Он женится на тебе?
– А зачем, по-твоему, я сбежать сегодня хотела?
Мы отбросили условности. Два заговорщика, стремящихся вырвать свои жизни из чужих рук.
– Не знаю, – я пожал плечами, хотя в темноте она все равно бы этого не увидела. – Может быть, с любимым и в грехе жизнь мила?
– Как у тебя язык еще не отсох такие гадости все время говорить?
– Он у меня натренирован. Так что с браком? Как разницу в вероисповедании преодолевать собирались?
– Никак, – она шевельнулась. Присмотревшись, я увидел, что она закрыла лицо руками. От этого ее голос звучал глуше, но от ее слов у меня волосы на затылке зашевелились. – Когда я жила в Варшаве, то вместе с тетей тайно приняла католичество.
Если она говорит правду… Каким образом ее замуж за меня отдавать хотели? Ну сейчас понятно, почему, столько лет живя в монастыре, Екатерина Долгорукая так и не приняла постриг. Охренеть не встать.
– Ты хоть понимаешь, что если бы звезды по-другому сложились и нас принудили бы жениться, то этот брак считался бы недействительным, а родись у нас дети, они были бы байстрюками?! – У меня просто руки чесались схватить ее за плечи и встряхнуть несколько раз. И я ее умной считал? Идиотка. Так, стоп. – Ты что, серьезно думаешь, что Алексей Григорьевич совсем блаженный и не замечал, что его дочка в церковь не ходит, на иконы поклоны не бьет, не причащается, не исповедуется… – Я все-таки схватил ее за плечи и тряхнул, но не так, чтобы зубы клацнули, а чтобы слегка голова мотанулась. – Как он хотел разницу верования разрешить? С обручением понятно, еще дед мой Петр Алексеевич отменил это таинство, приравняв к венчанию, но само венчание? – Я отпустил Катьку и схватился за голову, сжав ее руками. – У меня сейчас голова лопнет, – пожаловался я вслух. – Или он действительно не знал? Намеки видел, но не думал, что дело так далеко зайдет? А зять – католик?
– Он все время пытался уговорить Леона в православную веру креститься.
Я повернулся к Катерине, с трудом различая, что она сидит, склонив голову.
– А он начал торговаться? Или ты ему шепнула, чтобы не суетился, все будет в лучшем виде?
Она кивнула, но я так и не понял, к чему это относится.
– Что же нам делать? – Так, спокойно, если ты ее сейчас убьешь, это ничего не изменит, у Долгоруких Анька на замену есть, и стоит ей понести – все, отбегался Петрушка.
– На что ты готова пойти, что со своим Леоном обвенчаться и мне помочь? – я пристально смотрел туда, где в темноте белело ее лицо и растрепанные белокурые волосы.
– На всё. Я на всё пойду, – с жаром выдохнула Катерина.
– И отца с дядькой предать сможешь? – я нагнулся к ней так, чтобы никакие чужие уши случайно не услышали нас.
На этот раз она молчала долго. Я уже думал, что она не ответит, но услышал вздох, и Катерина прошептала куда-то мне в шею:
– Только отца и дядьку? Иван, Анна, все остальные, не пострадают?
– Нет, только отца и дядьку, – твердо уверил я ее. Без этих двоих остальные в общем-то никто и звать их просто Долгорукие. Но раз торгуется, значит, еще не совсем совесть потеряла.
– Только если слово дашь, что не будешь в смерти их повинен.
– Не могу. Если их к ссылке приговорят и они по соседству с Александром Данилычем откинутся, то я все же буду виновен в их смертях, – я покачал головой.
– Нет, я не об этом. Пообещай, что не приговоришь их к казни.
Я задумался. Вообще-то мыслишка о том, чтобы раз и навсегда выжечь эту заразу, не раз и не два посещала меня, но нужно было что-то решать, а без ее помощи мне все же не обойтись.
– Обещаю. Какой бы приговор им ни вынесли, казнить я их не буду, клянусь, – торжественно произнеся эти сакральные слова, я снова наклонил голову, чтобы услышать ответ Катерины.
– Хорошо, я тебе верю. Что я должна делать?..
Дверь приоткрылась.
– Государь, Верховный тайный совет собран, – отрапортовал Репнин и скрылся, прикрыв за собой дверь.
Ну что же, теперь только вперед.
Собрать совет для Долгорукова оказалось плевым делом. Ну еще бы, гости-то все еще гостили в его доме, включая всех представителей совета. Собрались они в большой гостиной и сидели на диванах, лениво переговариваясь между собой. Я стремительно вошел в комнату, встал посредине. Сейчас побольше пафоса.
– Алексей Григорьевич, члены Верховного тайного совета, в этот день объявляю я о своем намерении взять в жены Екатерину Алексеевну не позднее девятнадцатого января следующего года. Торжественное объявление о нашем будущем счастье состоится тридцатого ноября в Головинском дворце, коий останется за ней до самого венчания. С этого дня будет присвоен Екатерине Алексеевне титул ее высочество государыня-невеста.
Сказав все это скороговоркой, я развернулся и, не дав господам временщикам опомниться, выскочил за дверь.
Вернувшись в свои комнаты, я проорал с порога:
– Митька!
– Да, государь, – он материализовался передо мной мгновенно.
– Собирайся, мы уезжаем.
Выйдя из спальни, я в гостиной нашел Репнина. Тот сидел вместе с Михайловым и что-то составлял. Насколько я понял, это был проект устава для организующегося полка.
– Юрий Никитич, прикажи седлать коней.
– Уезжаем? – Репнин вскочил из-за стола.
– Да. Возвращаемся в Лефортовский дворец.
Это была авантюра чистейшей воды, но как поступить по-другому, я просто не представлял. Ждать, когда пройдут сборы, было просто невыносимо, и я решил подождать на улице. Выйдя наружу, побрел по ухоженной живописной тропинке, которая петляла между беседок и небольших фонтанов. Летом здесь наверняка красиво, когда все увито изумрудной зеленью, а брызги воды из фонтанов искрятся на солнце, словно бриллиантовые слезы. Задумавшись и представляя, как именно выглядит этот сад в период цветения, я не заметил, как вышел к самым воротам.
– Я убью тебя! – немецкая речь, родная речь моей матери, обрушилась на меня словно упавший с неба камень. От небольшой кованой калитки отделилась тень и метнулась в моем направлении. В руке у нападавшего блеснул кинжал.
Я даже не успел удивиться, как вышедшие следом за мной и идущие чуть сзади и с боков гвардейцы бросились наперерез этому ненормальному, в котором я в последний момент узнал графа Миллезимо, и уже через мгновение парень лежал на земле, содрогаясь от собственной беспомощности, глядя на меня полыхающими от ненависти черными глазами, горящими на небритом лице.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Изменить судьбу. Вот это я попал - Олеся Шеллина», после закрытия браузера.