добавлю еще, когда захочешь.
― Позже, ― пробормотала она. ― А сейчас нам нужно отдохнуть.
― Да, мэм.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Рэйлинн
― Почему я не знала, что ты вырос на скотоводческой ферме?
Остин рассмеялся с водительского сиденья, бросив на меня быстрый взгляд, который вызвал трепет в моей груди, который я пыталась игнорировать в течение последней недели.
Прошлая неделя была другой, но в то же время во многом такой же.
Мы по-прежнему переписывались, шутили и подтрунивали друг над другом. Он продолжал закатывать глаза каждый раз, когда я просила его сфотографироваться для социальных сетей. Я продолжала пытаться вытащить его из зоны комфорта и вытворять со мной разнообразные дикие штучки.
Только теперь мы делали все эти вещи между самым лучшим сексом в моей жизни. И в эти моменты именно он толкал меня на дикие поступки. Я все еще ждала, когда Остин выполнит свое обещание и трахнет меня в задницу. Каждый раз, когда мы соприкасались, я задерживала дыхание, ожидая, что он скажет, что время пришло. Я была удивлена тем, как сильно хотела этого, как никогда раньше. Но раньше я никому настолько не доверяла.
Я доверяла Остину, и это делало безумные вещи с интенсивностью нашего траха. Мы вели себя отчаянно, прикасаясь друг к другу при каждом удобном случае. И мне было интересно, как мы проведем эти выходные у его бабушки и дедушки.
― Ага. Ты забыла про яблоки.
― Остин ― сборщик яблок.
― И доярка.
― Неудивительно, что ты так хорошо управляешься с грудью, ― поддразнила я.
Его развратная улыбка посеяла хаос между моих ног. Так было всегда, и каждый раз меня поражало то, что Остин способен на такую улыбку.
На самом деле, за последние несколько часов я поняла, как мало о нем знаю. Как я могла так много пропустить? Несмотря на то, что мы извинились друг перед другом за сказанное в Вегасе тем утром, иногда это все равно всплывало в памяти. И иногда это заставляло меня сомневаться.
Возможно, за его словами крылась какая-то правда. Он назвал меня эгоисткой, и вот я здесь, со своим лучшим другом и не знала, что он вырос, собирая яблоки и доя коров.
― Какой у тебя любимый сорт яблока? ― спросила я, решив узнать все, что только можно.
― Гренни Смит или Макинтош.
― Омойбооооооог, ― простонала я. ― Гренни Смит ― очень вкусные. Особенно в сочетании с...
― Арахисовой пастой, ― закончил Остин.
― Точно.
― Дедушка влюбится в тебя.
― А кто бы не влюбился? ― Я откинула волосы и захлопала ресницами.
― Такая скромница, ― сказал он, смеясь.
― Ладно, значит, твои бабушка и дедушка вели хозяйство, бабушка училась в колледже и была бухгалтером?
― Ага. Дедушка говорит, что у нее хватило мозгов, чтобы их хозяйство не захирело.
― Большинство женщин такие, ― сказала я, подмигнув, прежде чем прокрутить в голове факты, которые мне следует знать. ― Мне известно основное. Ты был футбольной звездой в средней школе, работал в редакции ежегодника и был признан самым популярным. Подожди, ― выдохнула я. ― Ты был королем выпускного бала?
― Занял второе место.
Я снова ахнула, прижав руку к груди.
― Вот дураки.
― Знаю. Придурки.
― Итак, есть ли что-то еще, что я должна знать?
― Рэй, мы знакомы много лет. Все будет хорошо. Не переживай.
Ему легко говорить. Он знал обо мне все, потому что был бескорыстным другом, слушающим мои бесконечные рассказы, и уступал моим прихотям в отношении ухода за лицом и шоу, которые мне нравились.
― Кроме того, мы уже на месте.
Хруст шин по гравию вывел меня из состояния ненависти к себе и сомнений.
Я не совсем знала, чего ожидать. Большую часть жизни я прожила в городе и объездила весь мир, и о ферме знала в лучшем случае из фильмов.
Небольшой дом, представший передо мной, не разочаровал. Это был двухэтажный фермерский дом, полностью белый, с самым милым крыльцом и качелями. Он был потертым, но ухоженным и украшенным красивыми розовыми цветами в горшках. Чего я не видела в фильмах и не ожидала, так это холмов за домом с горами, возвышающимися вдали.
― Здесь прекрасно, ― вздохнула я.
― Это мой дом.
Остин припарковал машину, но никто из нас не сдвинулся с места. Мы сидели, рассматривая дом и землю вокруг.
― Это дом моих прапрапрадедушек, возможно, еще нескольких прапрапрадедушек. Долгие годы это была скотоводческая ферма, пока не появилась бабушка и не предложила выращивать яблоки.
― Умная женщина.
― Да, это держало их на плаву.
― Что ты имеешь в виду?
Он тяжело вздохнул.
― До недавнего времени я не был уверен, что им удастся сохранить ферму.
― Что? Почему?
― Несколько лет назад у дедушки были проблемы с сердцем, и им пришлось взять кредит, чтобы покрыть расходы. В то же время они увеличили кредит, чтобы покрыть ремонт. Они использовали дом в качестве залога, что совершенно нормально, но их кредит был перепродан кому-то, кто хотел завладеть землей для коммерческого использования и пытался избавиться от них.
― Почему ты не сказал мне? Я могла бы помочь. ― И снова чувство вины за то, что я не знала ― что он перенес стресс в одиночку, ― укололо мою совесть. Неужели я была настолько поглощена собой, что не заметила этого?
― Думаю, это просто никогда не всплывало. Но сейчас это не имеет значения, потому что кредит полностью погашен.
― Хорошо, но в следующий раз рассказывай мне все.
― Что бы ты сделала, Рэй?
― Я была бы рядом с тобой. Я твой друг.
Он повернулся ко мне впервые с тех пор, как мы припарковались, его глаза были одновременно яркими и темными. Я села прямее под его пристальным взглядом.
― Ты ― моя жена.
Остин был прав, но от этих слов у меня все равно сжалось в груди. Он произнес их с такой уверенностью и решимостью, что я чуть не кивнула, желая, чтобы это было правдой.
Но это было не так, то есть в данный момент это так, но не совсем. Мы женаты, но я была не совсем настоящей женой.
Я уже собиралась поправить его, когда хлопнула сетчатая дверь на крыльцо, привлекая мое внимание к дому. Пожилая пара стояла на крыльце, пока Остин не
