сторонам. Елена по-прежнему на коленях стояла перед своим бездвижным женихом. Григорий Николаевич что-то говорил ей, наверное, пытался её утешить. Недалеко от них стоял потрясенный всем случившимся Добронравов.
«Убит», — отрешенно подумал я.
Иноземцева в гостиной не было. Воспользовавшись неразберихой, он бежал. Я бросился за ним, выбежал на улицу, но опоздал. Кареты секретаря Сперанского там не оказалось.
Глава 23
ЭПИЛОГ
Наступил октябрь 1809 года. Прошло почти два месяца с тех пор, как я разоблачил Николая Иноземцева. За это время Россия успела заключить мирный договор со Швецией, закончив очередную войну.
Михаил Михайлович Сперанский без своего секретаря благополучно завершил проект государственного преобразования и под названием «Введение к уложению государственных законов» представил его императору Александру I. Российский император признал проект полезным, и, по слухам, готовился реализовать большинство его положений. Дворянство же раскололось в его оценке. Впрочем, мне кажется, что другого от представителей моего сословия ожидать не следовало.
Что же касается Иноземцева, то он сумел ускользнуть от правосудия. Поговаривали, он уехал за границу, скорее всего в Англию. Как бы мне не хотелось с ним за всё рассчитаться, возможности такой у меня не было. Я вернулся в Москву, где продолжил тихую уединенную жизнь в трактире Дягтерева. Елену Павловну Старосельскую я не видел с того дня, как Иноземцев застрелил её жениха Александра Белевцова.
Я лежал на кровати в своей комнате, читая томик французских энциклопедистов. Уже два месяца я не брался ни за какое дело, только иногда посещал фехтовальные занятия француза Анри Рено. Мной овладела апатия. Возможно из-за того, что больше, наверное, никогда не увижу Елену Старосельскую, к которой, не буду скрывать, мне показалось, я начал испытывать определенные чувства.
Я перевернул страницу книги. Дверь в моей комнате открылась, и появился Кондрат. Удар по голове, нанесенный ему Бубенцовым, хотя и был сильным, не причинил ему особого вреда: через две недели мой слуга полностью оправился от раны.
— Владимир Сергеевич, — взволнованно зашептал он. — К вам барышня. Елена Павловна Старосельская.
— Проси, — велел я, поспешно вставая с кровати и поправляя одежду.
Через минуту вошла Елена. Она была в коричневом пальто и модной небольшой осенней шляпке, которые в этот год стали популярны у российских модниц.
Мы поздоровались, я вызвался помочь ей снять пальто, но фрейлина отказалась:
— Не стоит Владимир Сергеевич. Я ненадолго.
— Хорошо, но давайте хотя бы присядем. — Я пододвинул к ней свой лучший стул.
Некоторое время в комнате царила тишина. Я не знал, что говорить. Вернее, мне хотелось ей сказать многое, но это было бессмысленно.
— Мне нужно с вами поговорить, Владимир Сергеевич, — сказала она, и взглянула на меня своими удивительными темно-карими глазами.
— К вашим услугам, сударыня.
— Вы писали, что господин Иноземцев, вероятно, выехал в Англию.
— Да, мне удалось узнать, что он сел на английский корабль, заплатив его капитану за проезд в Англию до Портсмута.
Фрейлина Великой княгини открыла свой ридикюль и достала из него одну за другой несколько толстых пачек ассигнаций.
— Тут двадцать пять тысяч рублей. Я хочу, чтобы Иноземцев понес наказание за убийство моего отца и Александра. Как это произойдет — мне не важно. Поможете ли вы мне в этом, Владимир Сергеевич?
Обдумывал её предложение я всего несколько секунд.
— У меня есть на примете один знакомый, который возьмется вам помочь. На него можно положиться.
Я вспомнил про Сергея Вдовина, бывшего уланского поручика, отбывавшего пожизненную каторгу в Кронштадте. Двадцать пять тысяч рублей хватит не только для организации его побега, но и на небольшую хирургическую операцию, которую ему в Саксонии сделает мой приятель доктор Кесслер, а также на поездку в Англию. Иноземцеву от Вдовина нигде не спрятаться.
Мы обменялись с Еленой ещё несколькими словами, а потом она ушла, оставив после себя в моей комнате приятный древесно-фруктовый запах французских духов. Больше я ее никогда не видел. До меня доходили слухи, что она вышла замуж за какого-то французского графа и уехала в Париж…
