Ее рука выползла из-под одеяла и подняла трубку телефона — живую и гудящую. Потом рука вернулась на место.
Черт, надо было принять не горячий душ, а холодный.
Мама!
Ее разбудил голос сына — голос, искаженный болью. Сквозь шторы сочился свет.
Она лежала и слушала.
Розмари чувствовала его. Не слышала, это точно, но чувствовала. Очень явственно.
Она удержалась от соблазна сразу позвонить. После завтрака пошла в спортзал, потрудилась на велотренажере, попрыгала через скакалку, поплавала — плеск в бассейне со стеклянными стенами заглушал все остальные звуки.
Постепенно тревога улеглась. Розмари сидела в гостиной, ела сандвич с клубникой и смотрела, как Зажжение наконец становится явью. Роскошной явью, несравнимой даже с ее ожиданиями.
Отменены все регулярные программы. На каждом канале — музыка Зажжения, логотип Зажжения, обратный отсчет времени до Зажжения: секунды мелькали, минуты таяли. Все каналы показывали свечи для Зажжения — небесно-голубые с золотом, в целлофане. Они стояли рядами на столах и стойках баров, а над ними — флаги Зажжения. Тоже небесно-голубые с золотом.
В Принстонском кампусе. В женской тюрьме Гонконга. В коннектикутском казино, в чадской больнице, на борту океанского лайнера, в универмаге Осло, в детском саду города Солт-Лейк-Сити.
На экране говорили о красоте и важности Зажжения и о разладе, боли и печали, неизбежно омрачивших бы планету на этой космической вехе, если бы не Энди, сын Розмари, ведущий нас, благодарение Господу, в двухтысячный год — Год Гуманизации, Обновления и Оздоровления.
Потрясая микрофонами, репортеры задавали наводящие вопросы на обувной фабрике в Боливии, в хасидской коммуне на севере штата Нью-Йорк, в пожарном депо австралийского города Куинсленд, на площади Святого Петра, на станции метро в Бэйцзине[26], в Диснейленде, где Микки и Минни махали свечками в целлофане.
Энди сейчас наверху, тоже смотрит телевизор. Розмари тяжело вздохнула — надо бы им помириться, несмотря ни на что. Завтра ночью ей предстоит вместе с ним смотреть репортажи в прямом эфире, и это будет самым великим событием в ее жизни.
Она перепрыгивала с канала на канал, потягивала кока-колу, и книжка по биохимии служила подставкой для банки. Момбаса, Ирак, Тибет, Юкатан…
Каждый человек на планете зажжет чистую, безопасную свечу «БД»!
Амониты любят телевидение, они охотно говорили в микрофон об Энди, Розмари, Зажжении и прелестях езды на тракторах.
Даже психи, дожидающиеся, когда их заберут пришельцы на летающую тарелку, перед расставанием с планетой Земля зажгут свечи. Времени на это у них будет в обрез, если верить предводительнице калифорнийского контингента, в котором насчитывается триста человек; Нострадамус предсказал, что их заберут на второй минуте двухтысячного года, даже не на первой. Два идут с двумя, неужели не ясно?
Глава 6+6+6
В пятницу утром нашлась причина позвонить сыну: надо закончить приготовления, ведь она, собственно, даже не сказала ему твердое «да».
Ей больше не чудилось, будто он ее зовет; что ж, по крайней мере она хорошо выспалась. И с удовольствием позавтракала на атласной постели: дыня, кофе и круассан. Мария, доставившая поднос, волновалась сильнее, чем Розмари.
— У меня такое чувство, будто сегодня вечером я выхожу замуж за всех на свете! — Девушка смеялась, раздвигая шторы перед хмурым небом.
Розмари набрала номер телефона Энди и, глядя, как идут праздничные приготовления за кулисами «Метрополитен-опера», дождалась, пока отговорит автоответчик.
— Энди, хочу обсудить с тобой сегодняшний вечер. — Она подождала, глядя на стадион «Янки». Длинный гудок.
Она набрала секретный номер, поговорила с автосекретарем.
Ну вот, теперь у нее совесть чиста.
Еще больше полегчало, когда Розмари решила кроссворд. «По горизонтали: 1. Знаменитая мать, семь букв». Чего проще? Зажжение — главная тема дня. Остальное (кроме «знаменитого сына, пять букв») было посложнее и похитрее — дело обычное, по пятницам в газетах самые трудные головоломки. На кроссворд ушло почти сорок минут.
Энди не звонил. Она снова набрала номер сотового телефона.
"Если вы хотите передать Энди сообщение, нажмите кнопку «два».
Розмари нажала кнопку с цифрой «два».
— Пожалуйста, продиктуйте паше сообщение для Энди. — Гудок.
— Привет. Хочу обсудить сегодняшний вечер. К шести за мной приедет Джо, ты в курсе? Позвони поскорее, ладно? В половине двенадцатого я должна быть в парикмахерской.
Она дождалась ответа:
— Спасибо, Розмари. Скоро Энди получит ваше сообщение. Можете повесить трубку.
К тому времени, когда она отправилась в парикмахерскую, он так и не позвонил.
По возвращении она увидела на дисплее автоответчика двузначное число записанных посланий по общей линии и одно — по секретной.
— Привет, ты не знаешь, где твой сын? — Диана. — Я его со вторника не видела, а нам все звонят и звонят. Не мешало бы ответить кое-кому, к примеру. Папе и президенту. Не знаю, куда вы с ним собрались на Зажжение, предлагаю встречать в парке, с нами со всеми. Ты передай ему, чтобы позвонил мне, или сама позвони, если узнаешь, где он, ладно? И угадай, кто о тебе сочиняет хайку. Пока.
Розмари стерла эту запись.
Включила телевизор. Говорящие головы.
Между дверцами шкафа торчала выдвижная вешалка, на ней висел полиэтиленовый мешок из гостиничной химчистки. Розмари порвала полиэтилен, освободила небесно-голубой креп, разложила на кровати женский брючный костюм. Достала блузу из золотистого шелка и золотистые же сандалии на высоких каблуках. Их тоже положила на кровать. Потом скатала полиэтиленовый мешок и сунула в мусорную корзину. Постояла. Хмурясь, сунула руку в карман, слаксов. Карточка на месте.
Надела темные очки и головной платок.
Спустилась в заполненный народом, шумный вестибюль и, опустив голову, прошла от лифтов за угол, к двери с табличкой «Вход только по служебным пропускам». Провела карточкой по замку.
Створки раздвинулись — кабина оказалась на этом этаже. Похоже, Энди на месте нет. Может, умер от сердечного приступа, так и не дождавшись ее отклика на мольбы о помощи?
Все-таки она вошла в кабину лифта, приготовилась к стремительному рывку, нажала кнопку «52». Замелькали цифры. Розмари сняла очки и платок, распушила волосы, подвигала нижней челюстью, пока не щелкнуло в ушах.
Она вспомнила, как была в этом лифте с Энди, глядела на его заросший подбородок и неслась вверх гораздо быстрее, чем ей хотелось. Навстречу красивым видам.
