class="p1">— Идет! — Король задумался. — Тогда я ставлю охотничьи угодья, в коих мы познакомились. В них полно непуганой дичи.
Мидир принял эту ставку. Игра началась.
Я неотрывно следила за движением фигур на доске. Чувство, что от них зависит моя жизнь, крепко засело в моем сознании. Что задумал Лесной царь? Чего он пытается добиться?
Тем временем на доске развернулось настоящее сражение. Черные накатывали раз за разом и раз за разом сдавали позиции. Охрана белого короля стояла не на жизнь, а на смерть. И вот уже фигурка в золоченой короне достигла угла.
— Победа! Король покинул зал! — Эохайд довольно откинулся на кресле.
— Да, королю удалось сбежать, — туат невидящим взглядом смотрел на доску.
— Мне жаль мой друг, но теперь ваш прекрасный паровой корабль мой.
— Да, да. Конечно. Эхтирн, передай его величеству документы на судно.
Гость в цветастой жилетке выудил из рукава сверток и протянул королю. Тот выхватил и впился глазами в строчки.
— Красавец! С вами иметь дело, друг мой, одно удовольствие!
— Тогда, быть может, продолжим? — Мидир провел рукой над доской и фигуры стали на свои места.
— А у тебя еще есть, что поставить? — Король горел предвкушением.
— Конечно, туаты славятся своими знаниями и мастерством. Например, мой отец создал дивную вещицу, которая работает без магии. Говорящий телеграф. Его можно поставить в разных комнатах, да что там в комнатах! В разных замках и вести беседы, не видя человека.
— Хочу! — Эохайд заерзал в кресле, словно малое дитя.
— Нужна равноценная ставка, — Мидир сложил руки домиком и не спускал глаз с мужа, — Все-таки я не простую безделушку ставлю, а отцовское изобретение.
Король пожевал губами. Он хотел, всеми фибрами своей истерзанной души хотел, говорящий телеграф. Его замку, обустроенному по последнему слову техники, не хватало именно такой вещицы. Он долго думал, метался, пока наконец не выдохнул:
— Бурренхил.
Я ахнула. Холм Бурренхил, необитаемый Сид, соединенный с холмами Бернамского леса. Ревностно охраняемое королями Ирина место. Эохайд действительно безумен, если предлагает такое. Боюсь проигрыш в игре будет стоить ему жизни. Но и Мидир хорош. Он бы еще меч Нуаду поставил. Не думаю, что Хозяин Холмов, дивный господин Сеорикс будет рад, если сын проиграет в хидфелл его вещь.
— Идет, — глаза сида азартно блеснули.
«Пресветлая Дану, а что, если он здесь вовсе не из-за меня?! — паническая мысль, ударила в сердце, словно в гонг, — или наоборот из-за меня, но только для того, чтоб наказать надеждой? Я же не переживу этого. Надо встать и уйти. Не позволять терзать себя».
Ничего у меня не вышло. Я как проклятая следила за игрой. Впрочем, как всякий в этом зале. Казалось, даже если с неба начнут падать раскаленные камни, никто не заметит этого.
На доске словно бездна разверзлась. Черные дрались с отчаянной жестокостью. Но каждый белый воин уносил с собой не менее троих врагов.
— Нападающие убиты. — Эохайд ласково погладил блестящую поверхность говорящего телеграфа.
— Что ж, стоит признать. Сегодня не мой день. Лучше не искушать судьбу. — Мидир стал медленно подниматься. Вот и все! Он уйдет. Конечно уйдет. Ведь я сама прогнала его, сама не пожелала быть с ним. Но то было мое решение. Мое! А теперь выходит... его? Все так. Ведь нить порвана, нас ничто не держит вместе.
Моему мужу, видимо, такой расклад тоже не понравился.
— Неужели ты не хочешь отыграться, друг мой?
— Нет, ваше величество. Вы победили. Мне нечего больше ставить. Разве что... нет у вас не будет равноценного предложения.
— Что? Что ты хочешь предложить мне? Я готов поставить на кон свое королевство и жену в придачу. У тебя есть равная ставка?
— Я не женат, — криво усмехнулся Мидир. — Но да, вы много предложили, ваше величество. Мне есть чем ответить. Меч Нуада, бьющий без промаха. Выкованный в жерле вулкана в те времена, когда великая Дану еще не удалилась в свои чертоги. Устроит, короля Ирина такая ставка?
Эхохайд сглотнул.
— Устроит.
Я застыла мраморным изваянием. Нет. Они оба лишились рассудка. Кто-нибудь разбейте доску! Прекратите эту игру!
Но никто не посмел прервать это безумие.
Эохайд вновь взял белое войско. Крепко держали его солдаты оборону, упрямо продвигались к краю доски. Но черные превратились в вихрь, в рой жалящих ос. Не прошло и четверти часа, как белый король пал. Его украшенная драгоценными камнями корона покатилась по игровой доске и легла у ног черного воина.
— Всё, — спокойно сказал Мидир.
— Всё?... — гулким этом повторил Эохайд и вцепился пальцами в волосы. Ему казалось, что это он лежит на резной доске в луже собственной крови, что это его корона валяется у ног проклятого туата.
Мидир тем временем поднялся и подошел ко мне.
— Твой муж отпустил тебя. Это слышали все. Теперь ты пойдешь со мной?
Слова разнеслись, словно раскат грома. Я молча кивнула и протянула ему руку. Пойду. Куда угодно пойду.
— Не-ет! — Глаза безумного Эохайда возникли слишком близко. — Нет! Это обман! Проклятая магия!
— За игрой следили придворные фении и филиды. Они подтвердят, что я не применял магию.
— Нет, не ты. Эта ведьма! Я обещал ее тебе? Но ведь не говорил, что она будет при этом жива.
Никто не понял, как он это сделал. Не видел удара. Даже Мидир стоящий рядом, даже я, в чье сердце вошел железный клинок.
«Почти как в тот раз. — Я отрешенно смотрела, как на зеленом платье распускается алая роза. — Совсем как в тот раз. И этот круг замкнулся».
Глава VII. В чертогах Дану
Первым желанием Мидира, когда он увидел, что из глаз Этэйн уходит жизнь, было обратить все живое в замке в пепел. Тени, послушные его воле, тут же отделились от стен обретая плотность. Но разум победил жажду мести.
Люди думают, что сиды повелевают стихиями, но это не так. Сиды и есть стихия, воплощенное явление, умение, и зачастую не одно.
Они могут обрушиться дождем, промчатся
