— Я служу вам, адмирал Чжэн. А потом уже всем остальным. — Чжи искренен в своей клятве.
— Я надеялся, что так и будет, Ма Чжи. Я прошу тебя собрать все карты и лоции с кораблей армады. Любые документы, свидетельствующие об открытиях экспедиции. При этом ты будешь объяснять всем, что выполняешь приказ об уничтожении этих материалов. Понятно?
— Да, адмирал, понятно.
Чжи понял просьбу адмирала, но ему невдомек, в чем состоит риск. Именно такое поручение будет всячески приветствоваться новым мандаринским режимом.
— Но прежде чем сжечь карты, я хочу, чтобы ты запомнил их наизусть. Сумеешь?
— Да, адмирал.
— Затем, отдавая дань покойному императору Юнлэ, ты создашь карту. На ней будут все земли, открытые нашими флотами. Это будет карта всего мира под небесами. А потом я хочу, чтобы ты нашел способ переправить карту на родину Марко Поло, единственную из многих стран, не подчиненную Китаю. Я не желаю, чтобы результаты нашего похода исчезли вместе с нами.
45
Наши дни
Томар, Португалия
Бен шлепнулся на пол с глухим стуком. Мара поспешила к нему на помощь, протянув руку. Бен встал, отряхнулся и начал изумленно озираться.
— Я чувствую себя как Говард Картер, вошедший в усыпальницу Тутанхамона, — сказал он.
— Присмотритесь внимательнее.
Ей хотелось убедиться, что их мнения совпадут.
Мара ждала, пока Бен светил фонариком на стены, колонны, пол, шкафы и скамьи и наконец потолок. Расплывчатые изображения, парящие над ними, обрели форму, промежутки голубого перестали быть бессмысленными.
— Плафон на потолке — это одна сплошная карта мира. На нее нанесены континенты, моря, острова, океаны… — Он все больше волновался. — Я вижу Америку, Австралию, Антарктиду, Тихий океан. Время создания карты — конец тысяча четыреста девяностых или начало тысяча пятисотых… — Бен умолк, внимательно вглядываясь в потолок.
— Все точно.
— А под плафоном расположены эмблемы ордена Христа.
Их одновременно потянуло к алтарю. Бен осветил фонариком латинскую надпись вокруг основания, с которой Мара не справилась.
— «На этой священной основе покоятся наши открытия».
Они исследовали миниатюрный саркофаг. Древний скульптор украсил его мраморными канатами, инкрустировал кораллами и жемчугом, обвязал золотыми морскими узлами.
Вместе они приподняли невероятно тяжелую каменную крышку. Отодвинув ее в сторону, посветили фонариками внутрь. Там лежал свиток.
Мара протянула к нему руку, но Бен ее остановил.
— Обязательно трогать? Мы можем ему повредить.
— Мы не для того проделали столь долгий путь, чтобы отказаться узнать, что спрятано в этой комнате.
Мара вынула свиток из хранилища. Бен держал над ним фонарь, пока Мара с огромной осторожностью разворачивала документ. Она боялась, как бы он не раскрошился от ее прикосновения.
Каждый поворот деревянной ручки разворачивал во всей красе изображение мира. Континенты, океаны и острова кружили на холсте в веселом танце. Даже в темноте свиток поражал живыми яркими красками. А по краям карты мерцали в грациозном ритме китайские иероглифы.
Бен не мог глаз отвести от шедевра. Он еще не заговорил, а Мара знала, что он скажет.
— Это та самая карта. Именно ее я нашел на раскопках.
— Я знаю. Но как такое возможно? Сюда никто не спускался уже несколько веков.
Он помолчал, прежде чем ответить.
— Погодите секунду. Посмотрите на правый угол. Видите крест ордена Христа?
— Да.
— На моей карте в этом углу изображен лотос. — Он посветил на правый угол карты. — Мне кажется, крест нанесен поверх лотоса. Но в остальном эти две карты идентичны.
Все фрагменты мозаики сошлись.
— Эрманно был прав. Сведения о китайской карте достигли Европы еще до начала эпохи Великих географических открытий. Создатель карты, должно быть, сделал копию, и она каким-то образом была доставлена в Португалию.
Бен кивнул.
— Выходит, у португальцев с самого начала была первая карта мира, и благодаря ей они получили в свое время мировое господство. Это на самом деле основа их открытий.
— Вот именно. Но мы ошибались насчет «Поклонения», — сказала Мара.
— Что вы имеете в виду?
— В первоначальной версии святой Винсент держал в руке вовсе не архитектурные планы. Он держал в руке эту карту. И профессор обещал ордену Христа хранить тайну вовсе не о первом этаже. Он поклялся хранить тайну карты. В первом варианте «Поклонение», вероятно, рассказывало историю о том, как Господь — через посредничество святого Винсента — передал эту карту мира ордену Христа, чтобы Португалия могла распространить христианство и получить господство в торговле. Эту историю португальцы затем скрыли: сначала зарисовали фрагмент на «Поклонении», затем построили этот этаж и наглухо его закрыли.
— А когда профессор решил нарушить обещание, данное ордену Христа — и, вероятно, Богу, — и поделиться этой важной тайной с нами, он не мог сделать это прямо. Возможно, ему пришлось даже скрыться. Но почему он вообще поделился с нами тайной?
— Вы говорили о профессоре, как о человеке кристальной честности. Наверняка он понимал, что карта, издавна скрываемая орденом, которую он, разумеется, никогда не видел, должна быть предана гласности, как только мы найдем нашу карту. В своей записке он намекает, что совесть не позволяет ему дольше хранить клятву.
— Я чувствую себя ужасно, Мара. Словно это я вынудил профессора Силву пойти на такой шаг.
Мара дотронулась до его руки.
— Бен, пожалуйста, не вините себя. Он рассказал нам обо всем по собственной воле.
Бен крепко сжал ее руку.
Мара продолжила:
— Он хотел, чтобы мы нашли и этот этаж, и эту карту. Без него мы в конце концов все равно нашли бы китайскую карту, но никогда не узнали бы обо всем этом.
— Так где же моя карта?
— У Диаша.
— Мне казалось, Диаша не существует.
— О нет, он существует. Диаш — это виконт Томар.
Бен недоуменно уставился на нее.
— Что?
— Это логично, ведь так? Виконт — теперешний грандмейстер ордена Христа, а также известный коллекционер карт, а его род уже несколько веков управляет комплексом. И он страстно отстаивает необходимость сохранять историю Португалии и добивается для своей родины места в Европейском союзе, обеспечивая ее экономическое будущее. Кто еще может быть Диашем, как не он?
