старой истины, что мир тесен, – усмехнулся Олег.
– А теперь послушай меня внимательно. В том же разговоре в Михайловском саду речь зашла и о тебе; и Быстров высказал и обосновал предположение, что ты тоже приёмный ребёнок.
Олег побледнел и стал суетливо наливать водку в свою стопку. Поспешно выпил и попытался подавить волнение.
– Допустим, Быстров прав, – холодно проговорил Олег, крутя пальцами пустую стопку. – Продолжай.
– Плесни и мне чуток! – попыталась Арина сбить возникшее напряжение.
Нетвёрдой рукой Олег налил водку в Аринину стопку.
– Да не тяни ты кота за хвост, продолжай же! – он уже не скрывал раздражения.
– Что ж, тогда слушай. Уже после отъезда Быстрова я открыла важнейший факт: ты, Олег, – точная копия ныне старого и лысого Николая Михайловича. Изволь взглянуть, как он выглядел в молодости, – и Арина положила на стол студенческую фотографию Кольки Быстряка.
Олег всмотрелся в снимок.
– Так ты считаешь, что я похож на этого человека? – неуверенно пробормотал он.
– Одно лицо, – голос Арины был сух и твёрд. – Кстати, увидев эту фотку, я подумала, что это твой снимок. Но взгляни на оборот карточки: она датирована 62-ым годом. Кроме того прошу заметить, что мы с тобой родились примерно в одно время и примерно в одном месте. И где-то там же, за девять месяцев до нашего рождения побывали Титаровская и Быстров.
– Я уже отметил это обстоятельство, что дальше? К чему ты клонишь?
– Сопоставив эти поразительные факты, я пришла к заключению, что мы с тобой – элементарные клоны. Ты клон Быстрова, а я – Титаровской.
– Но это уж слишком! – возмутился Олег. – Ты переходишь все границы разумного. Да! Я знаю, что мои родители мне не родные (я сам это выяснил, ещё до поступления в универ), но то, что я клон того лысого очкарика, это уж, прости меня, явный перебор.
– Взгляни на свои залысины, Олег. Ещё немного, и ты достигнешь уровня облысения своего единокровного предка.
– И это всё, что ты можешь привести в пользу моей клоновой природы? – фыркнул Олег.
– Позволь, Фома неверующий, мне продолжить свой рассказ, но сначала дай мне выпить.
Она выпила.
– Слушай дальше. Ты знаешь, что судьбе было угодно столкнуть меня с олигархом Никифоровым, владельцем Роспалладия. Но эта встреча на самом деле не была случайной. Примерно за год до неё Никифоров пронюхал, что в СССР в конце восьмидесятых проводились эксперименты по клонированию людей, и секретная лаборатория, которая занималась тем делом, находилась где-то в Путоранских горах неподалёку от Норильска. Никифоров от бывших сотрудников КГБ узнал, что я – клон, и захотел взглянуть на меня. Хотел убедиться, что клоны не хуже обычных людей. Потом он в меня элементарно влюбился, и я сдуру влюбилась в него. А после свадьбы муж признался мне, что бесплоден, и что он задумал получить потомков с помощью техники клонирования, разработанной в той секретной лаборатории. Я ввязалась в эту авантюру, и мои близнецы, которых ты видел сегодня, на самом деле, клоны Никифорова, не получившие от меня ни единого гена.
Водопад новой совершенно диковинной информации подавил Олега. Пару минут он молча сидел, глядя в стол. В голове его вертелись дикие совершенно нелепые мысли, и всё-таки во всей этой мешанине проступала неумолимая логика. Приходилось принять нелепейший вывод: он, Олег Кузнецов, – клон Николая Быстрова.
– И ты, давно зная, что я клон, молчала. Почему? – будто с трудом вымолвил Олег, не поднимая головы.
Арина нежно погладила его по плечу:
– Прости, Олежка. Я сама была потрясена и не хотела расстраивать тебя. Думала, тебе будет легче жить, не зная всей этой фантасмагории.
Хорошо, чёрт возьми! – взревел Олег. – Пусть мы с тобой клоны, ну и что с того? И вообще, зачем ты рассказала мне весь этот кошмар? Мне и без того жить тошно.
– И я примерно так же рассуждала, но посмотри на моё лицо. Видишь эти подлые гусиные лапки кнаружи от глаз? Я уж молчу про глубокие морщины, идущие от носа к уголкам рта. Мне только недавно стукнуло двадцать восемь, а выгляжу я на все тридцать три! А теперь взгляни на своё лицо…
– Я каждое утро гляжу на него! – взорвался Олег.
Арина дотронулась до его лба.
– Надеюсь, ты заметил эту пару глубоких вертикальных складок между бровями? Ты думаешь, они возникли из-за твоих страданий или из-за твоей напряжённой умственной работы? Нет, дорогой, они появились из-за того, что ты клон!
– Это бред сивой кобылы! Чушь собачья! С какой стати клоны должны быстрее стареть? Твои гусиные лапки оттого, что ты слишком много смеялась. А те морщинки, что соединяют крылья носа с уголками твоих изумительных губ, – от твоей неумеренной болтовни. Твои утверждения бездоказательны, ибо отсутствует строгий контроль. Ведь ты не знаешь, в каком возрасте возникали те же морщинки у Карины Титаровской, если, конечно, ты действительно её клон.
– Я понимаю твоё неприятие неприятных фактов. Конечно, всё, что я говорю о причине наших морщинок, лишь догадки, но не в этом суть, – Арина глубоко вздохнула. – А суть в том, что наша ДНК, ещё находясь в организме наших единогенных предков, могла нахватать изрядное число мутаций, так что очень может быть, мы с тобой обречены на преждевременное старение и, стало быть, на преждевременную смерть.
Они снова выпили.
– Да, ты права, – еле слышно пробормотал Олег, – с мутациями, возникшими в клетках оригинала, не поспоришь, да тут ещё и этот чёртов лимит Хейфлика… Знаешь, сейчас мне пришло в голову, что, возможно, моя Рита погибла из-за какой-то несовместимости клонов с обычными людьми. И тогда выходит, что я любовью своей убил замечательную женщину.
Арина вздрогнула:
– Ну нет. Не представляю, какой силы должна быть мутация, чтобы привести к такой несовместимости. Просто ты ищешь повод, чтобы лишний раз упрекнуть себя за смерть Риты. Во все времена бывало, что женщины умирали при родах. А что касается обилия соматических мутаций, накопленных нашими единокровными предками, то не забывай, что едва ли есть на земле механизм более точный, чем копирование ДНК при клеточном делении, ну а лимит Хейфлика наверняка восстанавливается ферментами яйцеклетки, а иначе мы с тобой едва ли дожили бы до наших 28. Так что, дорогой мой товарищ по несчастью, порадуемся, что являемся копиями талантливых людей, и наш долг раскрыть дарованный нам талант и создать на Земле нечто великое, дотоле невиданное. Ну а если нам суждено встретить преждевременную старость, то, как сказал поэт: «Тогда у старости отымем/ Всё, что отымется у ней».
– Узнаю свою Арину. Боже, как же ты разумна и притом
